- Ничего. Только не больно на ней разъездишься по нашимдорогам. Вот и вам идти пешком пришлось. В деревне были?

- Да, решила взглянуть на дом. Ностальгия.

- Дома сносить пока не собираются, если только весной,работы еще непочатый край, здесь развилка будет, а до нее не скоро руки дойдут.

- А вы чем заняты?

- Расчисткой. Места болотистые, провозимся долго.

- Ясно. А в деревню кто-нибудь наведывается? - не отставалая.

- Брошенная деревня. Хотя, может, и приезжает кто. Мне-тооткуда знать? - Он кивнул на прощание и пошел к трактору, а я села в машину.

Я подъезжала к городу, когда Дед позвонил на мобильный.Голос звучал как раскаты грома, что не предвещало ничего хорошего.

- Где тебя опять носит? - рявкнул он.

- С людьми общаюсь, у меня работа такая, - миролюбивоответила я.

- Мне Ирина звонила, у нее истерика, что-то там стряслось ссестрой. Я ведь просил разобраться, черт возьми.

- Я пытаюсь, но дама, кажется, не желает, чтобы ей помогали.

- Делай что хочешь, но избавь меня от воплей этой бабы.

Он бросил трубку, а я вздохнула. "Что хочешь"звучит многообещающе. Если уж у меня в руках карт-бланш, надо непременно этимвоспользоваться.

Я набрала номер мобильного Ирины Константиновны и убедилась,что, говоря об истерике. Дед не преувеличивал, по обыкновению.

- Оля, ради бога, немедленно приезжайте! - закричала онатак, что пришлось держать телефон подальше от уха. - Я не знаю, что делать.Господи, что творится...

- Уже еду, - ответила я. - Можете объяснить, что произошло?

- Ниночка пыталась себя убить. Такой ужас, пожалуйста, приезжайте.

Я прибавила газу, мысленно ворча, что я не "Скораяпомощь" и не психолог, а именно к ним следует обращаться в таких случаях.Я девочка на побегушках. Скорее всего разговор с Ниной сейчас ничего не даст, сдругой стороны, очень хотелось знать, что подтолкнуло ее к такому шагу. Вневсякого сомнения, о внезапном исчезновении сначала одной девочки, а потом идругой она знала гораздо больше, чем успела рассказать мне.

В дверях меня встретила домработница, вид испуганный, рукидрожат, в глазах слезы.

- Хорошо, что вы приехали, - зашептала она. - Я с ногсбилась, не знаю, что делать. Хозяйка сама не своя, и Ирина Константиновначувствует себя не лучше.

- Где они?

- В спальне хозяйки.

- А что случилось?

- Я утром пришла, а мне дверь никто не открывает. Странно,думаю, Нина Константиновна обычно предупреждает, если куда уходит. Я ей намобильный позвонила, не отвечает. Тут я, признаться, испугалась, сама не знаюпочему. Предчувствие, наверное. Ну, я и позвонила Ирине. Она через десять минутприехала и сразу сказала, надо дверь ломать. Позвонили в охрану, дом на охранестоит, и у них ключи есть, открыли дверь, я уж и не знала, чего ожидать. Иринутрясет всю, пробежались по первому этажу, вроде все на месте, все в порядке.Поднялись к Нине в спальню, а она там лежит, спит вроде. Ирина к ней, а она безчувств. Я думала, приступ какой, вызвали "Скорую", приехала врач,говорит, таблеток она наглоталась, и пузырек пустой на тумбочке. Сделалипромывание желудка, хотели в больницу везти, но потом передумали, Ирина говорит,в городе узнают, разговоров не оберешься, и мне молчать велела. Это я вамдоверилась, потому что Ирина сейчас все сама расскажет. Хозяйка в себя пришла,но едва живая и молчит. Сейчас врач с ней. Неужто она руки на себя наложитьхотела?

- Кто-то из девочек появлялся дома?

- Нет. Лена у подруги, куда звонить, не знаю. Юльки тоженет. Я вот думаю, не из-за нее же хозяйка так расстроилась? Ну, сбежала издома, хорошего мало, но куда ей деться, вернется.

Разговор пришлось прервать, потому что появилась ИринаКонстантиновна. Домработница быстро прошла на кухню, а я поторопилась навстречуМаксимовой.

- Я ничего не понимаю, - испуганно начала она. - Где Лена?Где эта Юля? Что вообще происходит и почему милиция бездействует?

- Нина Константиновна к ним обращалась? - спросила я. Иринаотрицательно покачала головой. - Тогда что вы от них хотите? Факт попыткисамоубийства вы тоже предпочитаете скрыть?

- Но вы же понимаете...

- Я - да. В милиции не поймут. Они не любят, когда имморочат голову.

- Что вы имеете в виду? - нахмурилась Ирина.

- Вашей сестре известно гораздо больше, чем она говорит.Боюсь, что из-за ее молчания девочкам грозит опасность.

- Да вы с ума сошли... - возмущенно начала она, нодоговорить не успела.

- Ира, - позвала сестра, дверь комнаты на втором этаже былаоткрыта, и Нина, должно быть, слышала наш разговор. Ирина резко развернулась ипошла туда, но почти сразу вернулась.

- Она хочет с вами поговорить, - сказала мне тихо.

Я поднялась в просторную комнату, где на кровати лежала Нинапод легким одеялом, на бледном осунувшемся лице жили одни глаза, в них былостолько боли, что я пожалела о недавних словах.

- Ира, оставь нас, - попросила Нина Константиновна. Сестрарастерянно замерла, но, помедлив немного, все-таки вышла и закрыла за собойдверь. - Простите меня, - вновь заговорила Нина. - Вы правы. Я сама виновата втом, что произошло. Моя дочь... - Она беззвучно заплакала, я подошла и селарядом.

- Что с Леной? - выждав время, задала я вопрос.

Нина вздохнула.

- Не знаю. Боюсь, что девочек.., я боюсь, что с ними беда.

- У вас требовали деньги? - Она кивнула, отворачиваясь кстене. - Кто? Когда? Я понимаю, как вам тяжело, но...

- Дело не в этом. Они не взяли деньги. Это значит, что моядочь.., они ее убили? - последние слова она произнесла шепотом.

- Нина Константиновна, давайте по порядку.

- Да-да, хорошо. Простите меня, я хотела как лучше... Я быланапугана... Мне позвонили позавчера вечером. Я вам соврала про подругу, ни укакой подруги Лена не была. Я всех обзвонила. Мою дочь похитили.

- Вы кого-нибудь подозреваете?

Нина закусила губу и вновь заплакала, стало ясно, чтоответить на этот вопрос ей нелегко.

- Юлю?

- Я не знаю, надеюсь, что она не догадывалась, а этотчеловек ее просто использовал.

- Ее отец?

- Отец? - она покачала головой. - Не думаю. Хотя я уженичего не знаю. - Она вновь заплакала, теребя край одеяла.

- Вам звонили по телефону?