- Точно, - ответил Сергей. - Но недавно здесь были гости.Вчера или максимум два дня назад. - И пояснил, видя вопрос на наших лицах:

- На кухне хлеб. И макароны заваривали.

Мы прошли на деревенскую кухню, разделенную печкой на двенеравные половины. В той, что поменьше, на столе с рваной клеенкой лежал хлеб,порезанный на куски. Газ в доме отсутствовал, на подставке, ближе кумывальнику, стояла электроплитка, на ней чайник, в нем была вода. В мусорномведре две банки из-под лапши, на столе грязные ложки, вне всякого сомнения,кто-то на днях здесь останавливался. Я прошла в комнату. Шкаф, две кровати безматрасов, допотопный сервант. Больше ничего, если не считать слоя пыли на полуи мебели.

- Посмотри, - позвал Максим. - Вроде кровь.

Я повернулась, он сидел на корточках перед умывальником,Сергей склонился к нему и кивнул.

- Похоже, кто-то руки мыл... Так... Ольга Сергеевна,оставайтесь здесь, а мы все еще раз хорошенько осмотрим.

Но идти никуда не пришлось. Максим обратил внимание на лаз вподпол, как раз под обеденным столом на кухне. Мужчины отодвинули стол, подняликрышку, мы заглянули в яму, вниз вела лестница, больше в темноте ничегоразглядеть было невозможно.

- У меня фонарик в машине, - сказал Сергей. Он собралсяуходить, когда Максим его остановил.

- Подожди, здесь свет есть, лампочку видишь?

Лампочку я разглядела, а вслед за этим и шнур, которыйтянулся вдоль плинтуса к розетке над столом. Максим вставил вилку в розетку, ивспыхнул свет.

Сергей первым спустился вниз, чертыхнулся и буркнул:

- Ну вот, мы опять с работой.

- Что там? - свесив голову вниз, спросил Максим.

- Спускайся. А вам, Ольга Сергеевна, не стоит.

Но я внимать его словам не стала и вслед за Максимомспустилась вниз. Здесь можно было стоять в полный рост, подпол шел под всемдомом, разделенный кирпичными столбами-подпорками, из-за них я поначалу ничегои не увидела. Сергей продвинулся вперед и наклонился, что-то разглядывая наполу. Я преодолела расстояние до столба одновременно с Максимом и увиделамужчину, в джинсах и голубой рубашке. Он лежал лицом вниз, раскинув руки, изспины торчала рукоятка кухонного ножа. Одного взгляда было достаточно, чтобыпонять: перед нами труп. Сергей шагнул вправо и вновь выругался. Я обошла его итогда увидела Лену Зотову.

Свет лампочки еле доходил сюда, и в сумраке, увидев лицодевушки, я поначалу решила, что она тоже мертва. Руки у нее были связаныверевкой, пропущенной вокруг балки, рот залеплен скотчем. На ней была лишьлегкая кофточка, задранная к самой шее, юбка и босоножки валялись тут же. Ногидевушки оказались разведены в стороны и привязаны к вбитым в землю колышкам.

- Вот сволочь, - пробормотал Сергей, Максим отвернулся, хотямного всего успел повидать, работая в убойном отделе, и слабонервным точно небыл. - Подожди, - заволновался Сергей. - Девчонка-то вроде жива. - Он сорвал сгуб девушки скотч, и мы услышали слабый стон. - Макс, "Скорую", черт,здесь мобильный не берет.

Я быстро осмотрела Лену, синяки, ссадины, но серьезных раннет, хотя она и без сознания.

- Вытащите ее отсюда, - попросила я. - У нее скорее всегошок.

- И обезвоживание, - подсказал Максим. - Неизвестно, скольковремени она так пролежала.

Позвонить мы смогли, только когда выехали на шоссе. Леналежала на заднем сиденье, прикрытая своей юбкой, больше ничего не нашлось, ееголова покоилась на моих коленях, она так и не пришла в себя, глаза закатились,посиневшие губы приоткрыты. Я гладила ее волосы и пыталась решить, что скажу еематери.

"Скорая" и еще одна милицейская машина встретилисьнам по дороге. Мужчины вернулись в Вяхирево, а я на "неотложке"отправилась в город. В клинике слонялась по приемному покою, то и делопоглядывала на мобильный, откладывая звонок Нине. Наконец появился врач.

- Что скажете? - спросила я.

Он пожал плечами. Я по опыту знала, что эскулапы не даютутешительных прогнозов, слишком часто смерть проходит рядом, прихватываязначительную часть их оптимизма.

- Посмотрим. Сейчас она в реанимации. Завтра все станетясно.

Мы еще немного поговорили, и я отправилась к Артему. Подороге все-таки решилась позвонить, но не Нине, а Ирине Константиновне. Она всееще находилась рядом с сестрой.

- Лену нашли, - сказала я. - Подготовьте сестру, девочка вбольнице.

- Господи, что с ней?

- Врачи уверяют, все не так уж скверно. Ее изнасиловали, номатери пока об этом не стоит говорить.

- Боже мой, боже мой, - забормотала Ирина, оставалось тольконадеяться, что она сможет взять себя в руки и позаботиться о сестре.

Я поехала к Вешнякову, когда входила в его кабинет, он какраз произносил мою любимую фразу:

- Советую говорить правду, пока еще не поздно.

Юля сидела за столом, от ее задиристого нахальства и следане осталось, она горько плакала, по-детски размазывая слезы.

- Лена жива, - сказала я тихо. Мои слова адресовались Юле,Артем о наших находках уже знал.

- Я все расскажу, - вздохнув, пробормотала она.

- Ага. Самое время, - кивнул Артем.

***

Ее рассказ меня не удивил, о многом я уже знала, о чем-тодогадывалась.

- С Аликом мы познакомились в день нашего с отцом приездасюда. Остановились в гостинице, я пошла на рынок за фруктами. Вот там ипознакомились. Он забавный такой, все шутил. Стали встречаться... Я не моглапонять, зачем мы с отцом сюда приехали. Вы говорите, отец был болен?

- У него был рак.

- Он мне ничего не говорил. Теперь ясно. Отец считал, ядолжна жить у Зотовых, но мне там не нравилось. Чужие люди. Эта Нинапритворщица, с чего ей меня любить? Понятно, что она боится: я станупретендовать на наследство, вот и лебезит.

- Почему ты так уверена, что Зотов оставил тебе деньги?