– Давай я налью, у тебя еще руки слабые. – Он, объехав столик, налил нам обоим чай. – Сам уже на сладкое смотреть не могу, каждый день по куску торта.

– Еще три дня так питаться, потом обещают на нормальную диету перевести. – Я отпила божественно вкусного несладкого чая.

– Обещаю, тогда я больше торта в рот не возьму! – Он брезгливо отодвинул блюдце с разводами крема.

* * *

Мы провели в больнице еще пять дней, смотря фильмы, читая и обсуждая, что делать дальше. Из города во время блокады, понятное дело, не выбраться, значит, нужно привыкать к местной жизни. А это, учитывая обстоятельства, было сложно. Взять хотя бы погоду: в нашем городе отопление еще даже не включали, а здесь оно работало, как нам сказала Назиля, уже с конца августа. Ну а если на улице так холодно, нужна и одежда, и изменение привычек. Но это вообще-то мелочи, а вот понять, где жить и чем заниматься – намного сложнее.

На пятый день после нашей поездки в поселок к нам пришли Виктор Михайлович и Алексей Александрович.

– Простите за вторжение, но Алексей Александрович уверяет, что вы уже достаточно окрепли, чтобы выписаться отсюда, а значит, пришло время решать вопрос с работой и жильем. С вами, Ар… Лаки, легче, у вас востребованная профессия. Однако у нас пока мало работы, точнее ее-то много, но оборудования не хватает, оно не очень новое, и чувствительность у него слабая. Никто не ожидал, что на нас попадет «тень», филиал расширяли «на всякий случай». Да и ребят в техническом отделе довольно много, все занято, и мы можем взять вас только на полставки, в виде исключения: это будет зачтено как временный перевод по обмену опытом. С вами, Ната, сложнее. У нас есть для вас предложение, но, боюсь, вы откажетесь.

– У меня не такое положение, чтобы особо выбирать. – Я пожала плечами.

– И все же. – Виктор Михайлович помолчал, глядя на нас. – Знаете, а за эти дни вы довольно сильно изменились, оба.

– Возможно. – Я снова пожала плечами. – Зеркал здесь нет, так что сами мы судить не можем, а изменения друг в друге не замечаем, как вы понимаете.

– Вы правы, но все же они очень заметны. Вы полностью восстановились морально, да и физически окрепли, хотя до нормы, как я понимаю, вам еще далеко. Но вернемся к разговору о работе. Это предложение сделала наш психолог, Инесса, вы ее ведь знаете? Вы видели тот старый дом? Мы его, конечно, осмотрели, но поверхностно – у нас сейчас и так огромный объем работы.

– И? – Я насторожилась.

– Вы знаете, как работать с историческими материалами, а их там очень много. Кроме того, нужно ведь составить описи, оформить документы, что-то еще – я в этих делах не разбираюсь. Приглашать людей со стороны мы не хотим, поэтому предлагаем вам работу по предварительной инвентаризации предметов в левой половине дома. В правой после наладки оборудования будут работать наши физики и аналитики, и если вы, Лаки, согласитесь… У вас больше опыта, чем у наших людей. Кроме того вас, Ната, хотят привлечь к работе с параллельщиками. Они, конечно, ничего не помнят, но, возможно, вам удастся заметить какие-то ускользнувшие от нас особенности – в поведении, разговоре. Вы ведь сами по себе уникальны: параллельщица с сохранившейся памятью, подходящим для такой работы образованием. Но я понимаю, что тот дом…

– Дом мне нравится. – Я подошла к окну, за которым, как мы теперь знали, находилась, незаметная изнутри, но прочная решетка – психдиспансер все-таки. – Если я смогу там работать, то буду, но пока обещать не могу. С людьми буду работать в любом случае – им нужна помощь, и намного больше, чем недавно требовалась мне. Особенно той девушке.

История прикованной к пяльцам вышивальщицы не давала мне покоя.

– Хорошо, эта проблема решена. – Виктор Михайлович деловито хлопнул ладонями по коленям. – Теперь второй вопрос: где вам жить? Наш филиал сформирован совсем недавно, сотрудники до этого работали в разных организациях, потом, когда создали отделение, нам временно выделили помещение, но оно не приспособлено, оборудование толком не разместить, да и расположено оно очень неудобно, в промзоне. Сотрудники туда добираются через полгорода, что по зиме да при комендантском часе вообще никуда не годится. Я уже затрагивал в разговоре с вами эту тему, потом обсудил ее с коллегами и руководством в Москве. Постройки в поселке более пригодны для наших нужд, чем то помещение, которое мы занимаем сейчас, единственный минус – в основном они деревянные. Но пока это не так важно, как начало полноценной работы, да и изучение последствий сдвига пространства на «натуре» дает огромное преимущество. Мы уже начали осваивать эти здания.

– Это ясно, но вы говорили о жилье, – напомнил Лаки, уже понявший, что столь деловито выглядевший Виктор Михайлович любит поговорить на отвлеченные темы.

– Да, конечно. Там, не считая вагончиков, пятнадцать новых, вполне пригодных для жизни небольшой семьи или двух-трех человек, коттеджей, которые вы, Ната, почему-то называете балками. У нас коллектив молодой и в основном не обремененный большими семьями, так что многие решили переехать в поселок. Если вы согласитесь?..

Лаки взглядом сказал, что предоставляет мне право выбора, хотя сам совсем не против такого варианта. Я обернулась к Виктору Михайловичу:

– Если это возможно, я хотела бы жить в том вагончике. Знаю, что это сложно, его нужно переделывать… Но сейчас там вполне хватит утеплить тамбур и поставить в кладовку душевую кабину. Когда я была маленькой, мы о таком думали, но тогда это было невозможно, а здесь…

– Только душ? – Виктор Михайлович удивился. – Мы сейчас в необычном положении, и, при введении жестких норм на продукты, имеем почти неограниченные возможности по обустройству жилья для сотрудников – мебель, бытовая техника нам доступнее, чем обычно. В блокадном городе это практически не раскупается, люди откладывают ремонт на более подходящее время, поэтому магазины отдают нам все практически по себестоимости, только бы не занимать склады. Но почему именно этот… вагончик? Он же не так удобен, как коттедж.

– Он – ее дом, – со странной интонацией перебил Виктора Михайловича Лаки. – И он вполне подходит для нормальной жизни. Со, понимаю, что это нахальство, но, если возможно, я бы хотел быть твоим соседом. Все равно придется жить на подселении, а так хоть со знакомым, проверенным человеком. Там ведь три комнаты?

Я была совсем не против, к тому же жить вдвоем экономнее – меньше возни с готовкой.

– Об этом вам беспокоиться не придется, – перебил меня Виктор Михайлович. – В городе действует чрезвычайное положение, люди, по возможности, прикреплены к столовым. Конечно, часть продуктов они получают на руки, но, в основном, все теперь переходят на общественное питание. У нас и так нехватка многих видов овощей и особенно фруктов, только ягоды собрали много.

– Почему нехватка овощей? – не понял Лаки.

– Климат не позволяет выращивать в открытом грунте что-то, кроме картошки с морковью и капусты, – впервые вступил в разговор Алексей Александрович. – А теплицы не могут обеспечить нас всем необходимым, в них, в основном, зелень и огурцы выращивают. У нас, к сожалению, не Центральная Россия.