Он уселся за руль, завел мотор. Устало растерев лицо ладонями, произнес:

— Я пытался вытащить тебя раньше, но твой портрет совпал с каким-то сбежавшим на прошлой седмице воришкой. Так что извини.

Я внимательно посмотрела на него.

— Ты злишься из-за того, что я провалилась?

— Что? — Ратмир удивленно изогнул брови. — О господи! Я не злюсь на тебя, Веда. Да и как бы я мог? Знаю, что Богдан тебя ударил.

Челюсть и правда ныла. Наверное, если бы я сняла оборотное кольцо и превратилась в девушку, то обнаружила бы на лице отменный синяк.

— Тогда… что-то произошло? — тихо спросила я.

— Кое-что, — согласно кивнул он.

Мы неслись но знакомым центральным проспектам города, ловко маневрируя в кипучем потоке. Мгла, расцвеченная яркими огнями, сгущалась, и фонари разгорались все сильнее. Впереди замаячило здание «Веселены Прекрасной», из него выходили припозднившиеся клерки. Перед мысленным взором появились старинные напольные часы, каждое утро встречавшие меня басовитым боем. Лосиан Толтеа говорил, что «самое дорогое таится в часах». И тогда я все поняла!

— Я знаю, где спрятан браслет! — выпалила я.

— Ты про «Веселену Прекрасную»? — Не потрудившись хотя бы взглянуть на меня, Ратмир раздраженно нажал на клаксон, чтобы привлечь внимание зазевавшегося водителя, который неловко пытался перестроиться перед нами.

— Вот как? — пробормотала я.

К тому времени, когда мы добрались до студии, похожей на музей современного искусства, я до крови искусала губы, до мяса — ногти. Ратмир постучал. Дверь нам открыла Свечка, худенькая и высокая. При виде моего осунувшегося зеленого лица и огромных ушей она пропела:

— А тебе идет. Настоящая красотка.

— Тебе бы пошло больше, — буркнула я, не настроенная на взаимный обмен колкостями и гадостями. — Ты теперь опять в команде?

— Нет. — Она осклабилась. — Я здесь ради страховки.

Тайный смысл ее слов царапнул, и в голове тренькнул тревожный звоночек. От волнения у меня задрожали проклятые гоблинские уши.

Раненый Стриж, как оказалось, тоже нагрянул в тайное убежище. Он развалился на диване и беспрестанно переключал каналы на мороке видения, отчего экран мерцал целой гаммой красок.

— Привет, мужик. — Стриж оглянулся на меня, но быстро отвел взгляд.

— Как ты себя чувствуешь? — вместо приветствия буркнула я.

— По ходу дела лучше, чем ты, — хмыкнул он в ответ, не потрудившись обернуться.

Поразительно, как быстро на аггелах заживают раны! Приятель выглядел совершенно здоровым, будто не валялся всего два дня назад в летаргическом сне.

Из ванной комнаты вышел Док, обтиравший полотенцем мокрые руки. При виде меня он замер на секунду, потом буркнул неразборчивое приветствие и заскочил обратно в ванную.

Выходило, что вся банда собралась в художественной студии. Вот тогда-то меня пробрало, и стало ясно, что дела по-настоящему плохи.

— Что происходит? — рявкнула я, обернувшись к Ветрову. — Говори немедленно.

— Сначала выдохни. — Он прошел мимо.

— И поешь. Поди, в застенке изголодалась? — ухмыльнулась Свечка. — А мы все-таки пока дорожим твоей жизнью.

— Извини, ты только что сказала «пока»? — вкрадчивым тоном уточнила я, чувствуя, что готова вцепиться ей в волосы.

— Я так сказала? — невинно уточнила женщина с издевательской улыбкой.

— Вообще-то, когда женщина забывает о том, что именно сказала тридцать секунд назад, это считают или глупостью, или старческим маразмом, — глядя в глаза Свечке, злобно заявила я. — Тебя к какой категории отнести?

— Я слышу это от гоблина? — прошипела она, сужая глаза от злости.

— Мне снять оборотное кольцо, чтобы напомнить, как я выгляжу?

— Так! — цыкнул Ратмир, прерывая скандал. Бесцеремонно схватив за локоть, он потащил меня через студию в знакомую спальню с алыми любовниками на стене. За нашими спинами повисло тяжелое молчание.

— Тебе жалко дать мне выпустить пар? — процедила я, вырываясь, едва за нами закрылась дверь спальни. — Что с тобой такое, Ветров? Мы нашли браслет, почему ты ведешь себя, как…

— Как кто? — перебил он нетерпеливо.

— Как последний мерзавец! Я думала, что мы нашли общий язык.

— Ты больше не мое задание, — спокойно произнес он.

Нарочито жестокие слова словно ударили в солнечное сплетение. Под ногами поплыл пол.

— Что ты сказал? — оцепенев, вымолвила я.

— За тобой будет присматривать Богдан.

— Ты в своем уме? Он пытался меня убить…

— Веда, остановись! — перебил Ратмир. — Хватит! Он никогда не покушался на твою жизнь. Завтра его команда забирает артефакт из «Веселены Прекрасной». Тебе помогут снять браслет, подотрут память, и все. Счастливый конец. Ты продолжишь жить дальше как ни в чем не бывало.

— Да, — протянула я со злой улыбкой. — Ты прав, счастливый конец. Все радуются и выпускают в небо праздничные фонарики.

— Проклятье, Веда! — Ветров тяжело вздохнул и, скрестив руки на затылке, уставился в потолок. — Не усложняй. Я действительно чувствую себя паршиво из-за того, что позволил себе втянуть постороннего человека в эту историю.

У меня вырвался горький смешок.

— Посторонний человек, который больше не является твоим заданием, — повторила я, чувствуя, как к горлу подступает желчь. — Проклятье, Ветров, а ты умеешь унижать.

— Веда…

— Мне надо подышать свежим воздухом, — процедила я сквозь зубы и выскочила из комнаты прежде, чем он успел меня остановить.

— Птаха? — окликнул меня переполошившийся Стриж, когда я стремглав пересекла огромную студию.

За спиной громыхнула входная дверь. Звук эхом отразился от стен парадной, и меня поглотила темнота. На глаза навернулись слезы.

Мне даже не приходило в голову, что после того как я перестану быть заданием Ратмира, он спокойно вышвырнет меня и с легкостью продолжит жить дальше. Негодяй! Мысленно я поклялась, что без сожалений расстанусь с воспоминаниями о нем. Сразу скажу, чтобы начали стирать память о Ветрове, а потом уже подчистили все остальное…

Неожиданно меня схватили чьи-то руки. Рот и нос закрыли ладонью. Задыхаясь, я пыталась мычать и вырываться. Секундой позже с пальца содрали оборотное кольцо, и от нахлынувшей боли меня поглотила пустота.

Сознание возвращалось медленно. Сначала до меня донесся звук гудящего двигателя, только потом я поняла, что меня трясет на заднем сиденье чужого автокара. Отчаянно не хотелось открывать глаза.

— Очнулась, барышня? — произнес приятный знакомый голос. Кто-то схватил меня за плечи и усадил с такой стремительностью, что перед глазами все смешалось.