— Ведушка, как спалось?

— Не очень, — стараясь не глядеть в сторону Ратмира, отозвалась я. — Людей по ночам многовато ходит.

Ветров отхлебнул чай и, сделав вид, что не услышал колкости в свой адрес, продолжил изучать какую-то бумагу. Почувствовав, что в воздухе разливается заметное напряжение, Док вскочил с дивана и неловко толкнул стол. Чай выплеснулся из чашки прямо на документы, и Ветров недовольно цыкнул, спасая записи от уничтожения.

— Ратмир попросил купить тебе мальчиковые портки, и я заехал в лавку детской одежды…

Он бросился к объемной сумке, оставленной у двери.

— Ратмир, значит? — повторила я, следя за тем, как толстячок засунул нос в матерчатое нутро, словно проверяя, не перепутал ли штаны для мальчиков с платьем.

— Держи. — Он вытащил обновку.

— Спасибо, — нарочито громко ответствовала я в сторону Ратмира, а когда тот и бровью не повел, не удержалась: — А где же гостеприимная хозяйка?

— Не захотела утром встречаться с навязчивыми гостями, — холодно ответил Ветров, не отрываясь от чтения.

— Похоже, она тоже посчитала, что приводить плохо знакомого гоблина в студию к старым друзьям ужасно неуместно? Ты даже представить себе не можешь, насколько я сама ненавижу быть неуместной.

Ратмир впился в меня нехорошим взглядом, и выдержать этот самый взгляд, прожигающий дырку промеж бровей, оказалось ох как непросто. Вероятно, хамоватый гоблин, развалившийся на диване, выглядел в высшей мере комично, только Ветрову-то смешно не было, как и мне. Впрочем, Доку тем более. Лекарь, похоже, чувствовал неловкость от непонятного накала страстей, а потому беспокойно тер щетинистый подбородок.

— Рат, зайчик, ты так на меня смотришь, словно хочешь пристрелить, — протянула я, поскольку от злости не могла заткнуться.

— Веда, еще одно слово, и я закрою тебя в спальне, — вкрадчивым тоном предупредил Ветров.

— Это было бы очень удобно — спрятать меня с глаз подальше, правда?

— Лучше в ванной… — Швырнув документы на стол, он поднялся.

— Туше! Нокаут! Стоп! — замахал руками Док, не знавший, как нас примирить. — Дорогие мои, предлагаю на пару часов оставить скандалы и разработать план действий.

— Док, а мы и не скандалим, — съедая Ветрова злобным взглядом, парировала я. — Это мы любезностями обмениваемся.

— Ведушка, ты ведешь себя как вздорная девица, — сухо отозвался профессор.

Никогда не слышала у него подобного тона, и мне вдруг совершенно алогично стало стыдно. Хорошо, что гоблины не краснеют.

— Продолжим? — стараясь не замечать нашего напряжения, скомандовал Док.

Ратмир уселся обратно на диван, с раздражением схватил документы и сделал вид, что снова углубился в чтение. Через секунду, бросив на меня странный взгляд, он прочистил горло и вернул бумаги в правильное положение. Я не стала делать вид, будто не заметила конфуза, и расплылась в издевательской улыбке.

— Только попробуй что-то сказать, — буркнул он.

— Вообще-то я молчала, — отозвалась распевным голосом.

Помучившись еще чуток, Ветров сдался и в коллективном гробовом молчании отложил злосчастные документы на стол.

— Когда я приехал в дом к Лосиану Толтеа, в особняке оказалась только домработница, но ее удалось разговорить, — неожиданно рассказал он, обращаясь ко мне. — Она призналась, что Лосиан считал браслет Гориана — жемчужиной своей коллекции и мечтал найти его пару. В особняке он держал только копию.

— Именно ее продала Лоритаурэлла? — догадалась я.

Ратмир кивнул:

— Видимо, она не догадывалась, что дядька припрятал оригинал. Сама эльфийка не призналась в продаже подделки.

— Она тебя выставила? — ухмыльнулась я, мысленно аплодируя девчонке, не поддавшейся чарам Ветрова-старшего.

— Так и есть.

— Даже до тела не допустила? — не утерпела я и тут же фальшиво ойкнула: — Извини, само вылетело.

Ратмир одарил меня выразительным взглядом.

— Да ты не переживай, — стараясь подавить ехидную улыбку, принялась я его «успокаивать». — Ты не представляешь, сколько вокруг Лори терлось мужиков. Она никого к себе не подпускала на арбалетный выстрел, так что не всякий крепкий орешек можно расколоть, зажав между косяком и дверью.

Глаза Ратмира смеялись.

— Что вы теперь намерены делать? — полюбопытствовала я.

— Рата она видела, а оборотная ворожба на аггелов не действует, так что придется идти мне, — вздохнул Док. — Мы решили напоить ее зельем правды.

— Ну-ну, — хмыкнула я, откидываясь на подушках. — А тебя, Док, стоит напоить зельем везенья, чтобы ты не перебил в особняке Толтеа старинного фарфора.

— Ты тоже думаешь, что я не пригоден для таких дел? — вздохнул профессор с разнесчастным видом и кивнул на напарника: — А он не хочет верить…

— Почему вы не попросите Свечку? — уточнила я.

— Свеча вышла из команды, — с непроницаемым видом пояснил Ратмир.

— Из-за чего?

— Они с Ратом не сошлись в вопросах морали, — краснея, пояснил Док, а между словами прозвучало «из-за тебя».

Мне стало неуютно. Видимо, она хотела избавиться от опасного осложнения в моем теперь несколько нечеловеческом лице, но, не найдя поддержки у братьев Ветровых, приняла решение уйти. Интересно, а Богдан выступал за мое спасение или за вечное усыпление?

Док жалобно заглядывал мне в глаза, будто умоляя спасти его от предстоящей миссии. Героем шпионских былин он себя явно не ощущал ни одной складкой упитанного тела и, похоже, предпочитал бороться со злом в глубоком тылу, желательно, не вставая со стула в лаборатории.

— Почему ты на меня так смотришь? — изогнула я брови.

— Ну, технически ты сейчас тоже мужчина… — пробормотал он.

— Она останется в студии, — пресек Ратмир любые попытки приобщить меня к делу спасения мира.

И хотя я вовсе не была уверена, что мне хватило бы духу войти в чужой особняк, ловко подлить в питье хозяйке зелье, а потом с недрогнувшим сердцем вызнать секреты, жажда приключений победила.

— Почему нет, Ветров? — выпалила я. — Гоблины по древу жизни практически дальние родственники эльфам. Глянь, у нас даже уши одинаковые.

— В каком месте? — сухо уточнил он.

— В остроконечной форме, — огрызнулась я. — Брось, она никогда в жизни меня не узнает. Я сама себя в зеркале не узнаю.

— Я не за племянницу Толтеа волнуюсь, — отозвался Ратмир.

— Думаешь, я вас подведу?

— Думаю, что стоит тебе выйти за порог этой студии, как ты перестанешь находиться в безопасности, а я поклялся твоему брату, что с твоей головы не упадет даже волоса.