— Если кратко… ну, СССР до недавнего времени отличался ортодоксальностью, даже на фоне соседей по совблоку. Например, если вы поедете в ГДР или ВНР — то там западные товары продаются в государственных магазинах, просто они дорогие. В СССР такого нет, если вы хотите купить джинсы, то вам дорога на черный рынок. Андропов — во время своего правления пытался навести в этой сфере какой-то порядок, но исключительно мерами ареста, задержания, осуждения. Но вчера я встречался со своими друзьями, и они сказали, что готовится некий проект реформ, и в нем предусмотрена будет некая свобода торговли, в том числе и импортными товарами.

— Интересно. А твои друзья, кто они?

— Ну, в основном молодежь. Младшие сотрудники министерств, экономических НИИ, которые не удовлетворены своим статусом и не намерены двадцать лет ждать, пока их маразматичный начальник уйдет на пенсию.

— Они антисоветски настроены? — уточнил начальник станции.

— Ну, они слушают Радио Свобода, покупают у меня джинсы и в гробу видали коммунизм с его ограничениями. Но работать на нас они не будут.

…

— Там кстати был вчера один парень, его зовут Николай. Вот он по-настоящему озлоблен и готов на многое.

— Кто он? — начальник станции отпил кофе.

— Бывший полицейский.

…

— Да, он два года отсидел. Пытается теперь встроиться в новую жизнь. Мне кажется, он оказывает услуги по охране торговым тузам и решает другие вопросы.

— За что отсидел?

— Вы не поверите, за то, что купил машину.

Шеф станции поднял брови — он, конечно, мало чему удивлялся, но ответственность за покупку машины…

— Это было как раз при Андропове. В их отдел милиции пришла проверка, в числе проверяющих были сотрудники КГБ. А за некоторое время до этого… вы же знаете, у русских проблема купить машину. Вот, он купил по знакомству Жигули у какого-то дальнего родственника. Но был неосторожен, и машину увидели коллеги. Они написали на него донос, и дело рассматривал партком. Ему вынесли партийный выговор за «обрастание имуществом». А когда пришла проверка и нашли нарушения — кому-то надо было за них отвечать. Вот его и сделали виновным. Он отсидел в тюрьме два года и там озлобился.

— Познакомишь меня с ним, — решил Кляйн, — но потом. Сейчас надо как можно быстрее написать доклад. Я поговорю с послом. От всей остальной работы ты освобожден. Иди и попробуй достать документы. Пусть они не будут важные — но их должно быть много. Если русские что-то затевают в экономике — мы должны знать.

— Понял. Как обычно?

— Да. Сколько тебе надо денег?

— Двух тысяч пока хватит. Скорее подойдут товары. Если удастся провезти сюда джинсы, будет просто здорово.

— Если мы будем относить покупку партии джинсов на расходы, бухгалтерия просто взбесится.

— Можно и без денег.

— Это как?

— Есть такой торговец, Фима Эпштейн. У него брат с семьей выехали на ПМЖ в Израиль, сейчас сидят в Вене, но в Израиль ехать они передумали. Если Госдеп США признает их лицами, преследуемыми по политическим мотивам, и пришлет им грин-карты, то Фима здесь целый грузовик джинсов за это отдаст.

Господи…

— А что, они в самом деле преследуются по политическим мотивам?

— Не думаю, сэр. Его брат был начальником какого-то крупного строительства. После того как власти назначили ревизию, он и решил выехать на историческую родину…

…

Выйдя из посольства, Андерсон осмотрелся и сел в машину. Прибавил звука в магнитоле, в стекла забилось веселое…

От Москвы до Израиля шел поезд дяди Михаэля.

Сам не знаю, как я туда попал.

Помню, там было весело, я гопака до утра плясал.

Весь вагон мне помочь хотел.

И песенку под барабаны пел…

Ну, шо… Как говорил дедушка — с этого и будем плясать…

Тронулся — и заметил, как сразу за ним тронулась белая Шестерка. Упали на хвост… придурки.

КГБшники в последнее время как сбесились.

Вообще, если вы думаете, что Рик Андерсон должен был уходить от наружки КГБ с визгом шин — то вы здорово ошибаетесь. Такие вещи — были чреваты. Наружка КГБ — тоже люди, у них есть работа, есть начальство, есть отчетность. Если срываться — то они будут вынуждены написать в отчете, что потеряли объект. Их за это накажут, премии могут лишить или еще там что. А у наружки есть много способов отомстить. Шины проколют, бензин сольют, могут начать жестко прессовать тех, с кем ты встречаешься — тебе это надо? Нет. Наружка запросто подведет строптивого клиента под высылку с волчьим билетом, после чего о карьере придется забыть как засвеченному — а это надо? Нет. Значит, срываться не надо. Тем более — ничем таким он и не занимается, просто вращается в кругах московской богемы, настроенной, конечно же, антисоветски, о чем на Лубянке все прекрасно знают.

Его предшественник, сдавая пост, предупредил — только не распространяй книги Солженицына. Русские просто взбесятся, если узнают, у них насчет этого пунктик.

Рик Андерсон припарковал свою машину в одном из дворов Арбата. Достал из машины пакет — в нем был настоящий виски. Помахал КГБшникам и пошел в дом сталинской еще постройки…

Дверь открыли после условного стука. На квартире уже все собрались, было шумно, накрыт стол — но играл не Высоцкий, а что-то новое…

Митя, знакомый МНС, у которого умерла бабушка, бывший сталинский какой-то там деятель и оставила ему квартиру под сто метров — открыл дверь.

— О, здорово.

— Привет.

— Все норм?

— Ага, заходи. О, виски…

— Шотландский.

— Виски это хорошо…

Они прошли в залу, там народ уже распался на группки. Были и незнакомые люди, в основном все собрались около одного, невысокого, очень толстого, с пухлыми губами, с жаром что-то доказывающего.

Андерсон прислушался — говорили о Югославии и об опыте ее реформ.