«Внимание! Внимание! Завтра – День Обновления!» – мигало табло.

– Что такое… – Жиза поморгала и даже протерла глаза руками (наращенные ресницы с блеском выдержали столь варварское обращение), но надпись на табло не изменилась.

– Пошли в Дом!

– Пошли!

Подробности стали известны ближе к вечеру, когда все уже буквально стояли на ушах, теряясь в догадках.

Оказалось, раз в тысячу сто одиннадцать лет в Желтом Доме бывает особенный день – День Обновления. В этот день всем без исключения фтопленникам засчитываются все текущие задания (и соответственно прибавляются прожитые дни), а также обнуляются все счетчики штрафных очков (независимо от того, сколько их накопилось) и все изольники выходят из изолов.

Диди. На самом деле День Обновления устраивается не раз в тысячу сто одиннадцать лет, а по мере необходимости. На этот раз его было решено устроить сразу после того, как ангелы догадались, что частичка Старка угодила в Пипу.

Если говорить не только о Желтом Доме, но и о других Домах (Фтопка состоит из огромного количества «Домов», в которых живут представители самых разных планет, самых разных цивилизаций – по большей части отсталых), то… То во многих Домах все устроено иначе. Например, есть Дом Семи Новостей – в нем каждый день начинается с обновлений, причем их ровно семь.

– Вау! – обрадовалась Пипа. – Значит, и мой сосед Симир выйдет на свободу!

– И он, и все остальные вечноизольники! – подтвердил Аууарен Рен. – Смотри, вот тут четко написано…

Он ткнул в один из пунктов – к этому моменту у каждого обитателя Желтого Дома уже было по экземпляру «Дополнений к Правилам», касающихся празднования Дня Обновления.

– Почему тебя так волнует судьба этого грязнули? – недовольно поморщившись, поинтересовался Фыц.

– Она в него влюбилась, разве не ясно! – хихикнула Жизка.

– Здоровая конкуренция! Любовный треугольник! Спешите видеть! Уже завтра! – принялся веселиться Ау.

– Да ну вас всех! – надулась было Пипа, но тут же легко продолжила: – Мне серьезно интересно! Парень просидел в изоле невесть сколько. Может, он человечью речь уже забыл! Одичал. Или, наоборот, изучил все науки и стал гением! Как вы считаете?

Ее друзья никак не считали. Им было не до Симира, ведь в брошюре говорилось не только о засчитанных заданиях и списанных штрафных, но и о том, что некоторых избранных из числа обитателей Дома ждет сюрприз. О том, кого именно и какого рода сюрприз, не было ни словечка.

Вечером инициативная группа пятнадцатилеток пригласила всех фтопленников в большой конференц-зал. Надо было обсудить, как отмечать такой праздник, что надевать, украшать ли помещения гирляндами или цветами, готовить ли праздничный стол…

Пришли все. Все до единого. (Кроме тех, кто сидел в изоле, естественно). Пипа принялась считать, но уже на седьмом десятке сбилась со счета и бросила. «Наверное, нас около тысячи, если считать со штрафниками!» – подумала она. Считать фтопленников Правилами вроде как не запрещалось, но в реальности узнать точное число можно было, только сильно заморочившись, поскольку общего списка не существовало, и даже в приложении «Досье» требовалось ввести некоторую стартовую информацию, чтобы что-то узнать о конкретном человеке (хоть бы этаж и цвет двери – номеров на дверях не было, а имена были не на всех).

Пока Пипа считала присутствующих и размышляла о вечноизольниках, общее собрание решило:

– гирлянды не вешать;

– одеваться торжественно, но без выкрутасов, в «вечернем стиле»;

– общий стол делать, но только с теми блюдами, которые открыты у всех.

Последний пункт вызвал бурные споры. Старшие (а их было подавляющее большинство) не желали ограничиваться пончиками и яблочным соком и настаивали на раздельном праздновании.

– Это вам не Праздник Елки! – кипятился Аууарен. – Имеем мы право раз в тысячу лет попировать как следует?

«А кстати, есть ли тут кто-то, кому больше тысячи ста одиннадцати реальных лет? – подумала вдруг Пипа. – Это можно проверить!»

Она решительно встала со своего места и прошла к микрофонам. У микрофонов образовалась небольшая очередь. Правилами допускалось галдеть и препираться во время обсуждений, но не более пяти минут. Большие песочные часы, висящие под потолком, строго отсчитывали дозволенное для споров время. За три секунды до окончания очередной пятиминутки они начинали трезвонить. Все в зале мгновенно затыкались, и к микрофону подходил следующий оратор, имея возможность быть услышанным. Пипа дождалась своей очереди.

– Я считаю, – сказала она, – что мы должны придерживаться традиций. Хорошо бы отметить этот великий праздник так, как его отмечали в нашем Желтом Доме в прошлый раз. Поэтому, если в зале есть те, кому посчастливилось присутствовать на прошлом празднике, пусть поднимут руку и расскажут о том, как это было!

Ни одной руки.

«Всем меньше тысячи!» – Пипа мысленно улыбнулась, хитрость удалась, ведь напрямую интересоваться реальным возрастом фтопленников нельзя.

– Может быть, кто-то хотя бы помнит о таком празднике по рассказам друзей? – продолжила она.

Таких нашлось аж двое. Однако ценной информации от них получить не удалось. Да, они помнили, что кто-то из старших рассказывал о Дне, но рассказы эти все считали байками. Говорили, что пир был, но какой, где, что стояло на столах…

Настало время расходиться – приближалась ночь. Празднование должно было начаться в пять утра пять минут – во всяком случае, в брошюре было указано, что именно в этот момент обнулятся все штрафные очки. Пипа поставила будильник на пять ровно. Умываться и чистить зубы на ночь не стала – а пусть начисляются штрафы, ха-ха, сегодня все это неважно!

Легла в кровать. Почувствовала, что засыпать грязной как-то непривычно, и некомфортно, и даже глупо, но… Но из принципа решила не вставать. Ни за что! И все-таки вскоре уснула…

В пять ноль пять Пипа Мумуш, убедившись в том, что ее штрафы обнулились, выскочила из своих комнат и подошла к двери Симира. «Сейчас он выйдет! Выйдет и…» – Пипа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она не знала, что скажет своему соседу. Ничего не планировала. Просто посмотреть, ей хотелось просто на него посмотреть! Но прошла минута, другая… Дверь не открывалась. Пипа бросилась к себе, заглянула в программу «Досье». Нет, все в порядке, изол Симира окончился, у него ноль штрафов. Пипа нахмурилась и опять пошла к дверям Симира. Прислушалась. За дверями было тихо. Пипа постучалась. Сильнее постучалась. Забарабанила в дверь кулаками и коленями. Симир не отозвался, но дверь сама распахнулась.

– Ух ты ж! – прошептала Пипа и тихонько вошла.

А войдя и оглядевшись по сторонам, повторила:

– Ух ты ж!

А потом:

– Привет! Ты Симир, да? А меня Пипа зовут!