Симир – щуплый до невозможности паренек с короткими темными волосами – сидел на своей кровати, поджав к подбородку колени, и изумленно таращился на нежданную гостью.

– Ты говорить не разучился? – деловито поинтересовалась та, продолжая с любопытством озираться по сторонам, хотя ничего особенного или интересного в помещении не было – жилые помещения всех фтопленников устроены примерно одинаково.

– А-а-а… Ыммм… Ткр… Тыкр… Тык… Тыкак… Ты как… Ты каквош… Ты как сюда вошла?! Ты ангел???

Пипа расхохоталась.

– Ангел я, ангел, ага! Ну ты тут за тыщу лет совсем одичал! Какой я тебе ангел? Я твоя соседка, на этом этаже живу, через дверь!

– Ак… Аккк… А как… Как?

– Как вошла, что ли?

– Ага!

– Так сегодня у нас День Обновления! Праздник! Раз в тысячу лет бывает! В этот день все штрафы обнуляются! Ты что, не заметил?!

Пипа повернулась к табло. На нем красовался ноль. Вокруг нуля вспыхивали веселенькие звездочки и искорки.

– Ноль! Смотри! Ты можешь выйти!

Симир хлопал веками и молчал.

– Одичал! – вынесла окончательный вердикт Пипа и, поразмылив с секунду, подошла поближе (садиться на чужую кровать было нельзя, поэтому она замерла в полуметре – привычка, выработанная годами). – Честно говоря, я думала, что у тебя все тут вековой грязью поросло, а ты сам превратился в шерстяное животное! А тут у тебя ничего, обычно…

Симир продолжал молчать. Только сильнее вдавился в подушки, отстраняясь.

– Давай, вставай, пошли праздновать! И еще, я считаю, тебе нужна помощь!

– Грх… Ымгрх?

– Че?

– Кхум…

– Вот на этот раз не поняла!

– Уымг! Не нымг! – Паренек отрицательно замотал головой. – Не нумгжнамк! Не! Уйг… Уйди! Гхм…

– Ни за что просто так не уйду! – уперлась Пипа. – Во-первых, у меня задание – написать книгу о жизни фтопленников, а без истории вечноизольника книга будет неполной и задание не зачтется! Как ты уже, наверное, понял, задание было в прозрачном конверте, так что это не секрет, хотя сам текст будет секрет. Во-вторых, даже без моего задания у меня к тебе интерес! И тебе надо помочь.

– Не на! Не надымгх! Уйди!

– Ни! За! Что! Сам посуди! Допустим, я тебя оставлю тут, и ты будешь сидеть, не веря, что все еще может быть хорошо. И что дальше?

– Гымкх…

– Не гымкх, и нечего плечами пожимать! Дальше через три дня ты получишь штрафной очк за неубранное помещение. Через шесть дней – еще десять очков. Через девять – пятьдесят. И так далее! Не пройдет и месяца, как ты опять угодишь в вечноизол!!! Оно тебе надо?!

– Уымгх!!! – в ужасе взвыл Симир и опять замотал головой – намного энергичнее, чем в прошлый.

– Вот! А я о чем говорю! Надо твою проблему решить! Провести генеральную уборку!

Пипа по-хозяйски прошлась по комнате, проверила пальцем пыль на подоконнике – пыли не было.

– Да! Тут надо будет подумать! – заключила она. – А теперь пошли!

Симир нерешительно спустил ноги с кровати.

– Мнепр… Мне пер… Переодеться надо!

– Ладно, давай валяй, переодевайся – и выходи. Буду ждать тебя в едальне для малышни через полчасика. В такую рань там никого не будет, сможем спокойно поговорить. Тебе ведь можно по ночам ходить?

– Нннн… Не помню!

– Ладно, давай на всякий случай тогда ровно в шесть. В шесть утра всем уже можно.

…Спокойно поговорить не удалось, и вообще поговорить не удалось. Едальня оказалась забита народом. Пипа увидела несколько незнакомых лиц – растерянно-счастливых – это были освободившиеся вечноизольники, такие же, как Симир. Все пребывали в возбуждении и обсуждали, какой сюрприз приготовили им ангелы. Даже самый знаменитый застревака Желтого Дома, толстяк Маргарин, и тот принимал участие в разговоре, причем держа в руках тарелку с маринованными помидорами. «Возможно, взял на радостях, что новых штрафов не заработает!» – подумала Пипа. Она поискала Симира, но не нашла. Зато нашла Фыца. Тот был в прекраснейшем расположении духа, размахивал руками и бегал от одной группы фтопленников к другой.

Обнуление штрафов произошло в пять утра, а задания должны были засчитаться в десять. Некоторые сомневались: зачтутся или нет? Кто-то уверял, что засчитаются не все задания, а только по одному на каждого. Кто-то, наоборот, сетовал, что не взял себе несколько заданий – пятнадцатилеткам это позволено, хотя и не всегда.

Пипа вдруг почувствовала себя как-то странно. У нее стала кружиться голова и неметь пальцы. Ей показалось, что на фоне голосов своих друзей она слышит их мысли – обрывочные, не всегда оформленные в слова, путаные. Кроме того, ей чудилось, что то ли с воздухом, то ли с пространством что-то не так.

– Привет, привет, доброе утро!

– Мы знали, что ты тоже подскочишь на рассвете!

– Пошли праздновать!

Пипа тряхнула головой, сбрасывая наваждение, выдавила из себя улыбку:

– Жизка, Ау, Фыц, привет! Пошли, конечно! Но праздник ведь вечером?

– Вечером ангелы объявят суперсюрприз! А пока – обычные сюрпризы. Каждый час можно пробовать новое закрытое блюдо!

– Да?

– Ты что, не знала?! Ровно в шесть утра объявили, на всех экранах высветилось. Думаешь, почему все бросились в едальню, а не на улицу, допустим?

Пипа присмотрелась к тому, что лежало на тарелках у фтопленников – она примерно помнила, у кого что открыто.

– А-а-а! Так вот почему Маргарин томаты жрать бросился!

– Ну ты дуры-ын-да! Да-а-а! – Жизелька была в своем амплуа, а Пипа давно привыкла не обижаться на подругу за подобное обращение.

Она направилась к стойкам с едой и стала раздумывать, чего бы нового слопать. Почему-то ничего не хотелось.

– Пр-грчхр… Привет!

Она обернулась:

– Симир! Привет еще раз! Пошли, я тебя познакомлю… Это Жиза…

– Жизель! – строго поправила ее Жизка.

– Жизель, Жизель, – охотно согласилась Пипа. – Жизель, а это Симир, мой сосед…

– Вечноизольник?

– Бывхр… Бывший! – поправил ее Симир. – Уже все позади!

– Не все! Не все! – воскликнула Пипа. – Он опять попадет в вечный изол, если мы ему не поможем! Мы ведь поможем?

– О чем речь, конечно! Кстати, я Аууарен Рен, можно просто Ау. – Аууарен протянул Симиру руку.

– Меня грх… Меня можно просто Сим.

Пипа обратила внимание на то, что Фыц Фыц, в отличие от Аууарена, не представился и руки не протянул. И вообще его веселость в мгновение ока вдвое уменьшилась.

– А в чем проблема, свалку мусора разобрать надо? – Деликатности у Жизы было на полкопейки.