— Видите ли, сеньор, мои познания в какой бы то ни было области невелики, или, возможно, я знаю все, но при этом не знаю ничего и поэтому не являюсь специалистом в каком бы то ни было деле, — пояснил Иньиго. — Единственное, в чем я могу считать себя осведомленным, так это в чтении следов, и уверяю вас, что Хуана прихрамывала во время бега. Не могу только назвать вам причину и не утверждаю, что это врожденное увечье. Она могла поранить ногу в тот самый день, а дочь не успела об этом узнать.

— Погоди-ка, погоди-ка, — Саласар словно уловил свет в конце туннеля, — а что, если не хромала, а припадание на правую ногу было следствием чего-то иного. Можешь описать, как именно выглядели следы Хуаны?

Иньиго начал скакать по комнате, выворачивая правую ногу через каждые три-четыре шага; при этом его тело отклонялось в сторону.

— Ну, вот! Ты гений, Иньиго.

— В самом деле, сеньор?

— У нее не было увечья.

— Нет?

— Конечно! Она просто разворачивалась, чтобы оглянуться, поэтому ее правый след развернут вбок. — Саласар улыбался. — А чего ради кому-то понадобилось оглядываться назад, в то время как он несется во весь опор?

— Она оглядывалась назад, потому что ее преследовали! — взволнованно воскликнул Иньиго.

— Именно!

— Выходит, правда, что ее убили ведьмы и демоны? — Послушник произнес эти слова напевно и даже с некоторым страхом.

— Если не они, то, по крайней мере, те, кто на них похож. Ты мне говорил, что другие отпечатки ног вроде бы козла-самца… Следы копыт как будто шли параллельно человеческим следам?

— Да, сеньор.

— Я об этом думал. Каким образом животное, вроде козла, которое обычно опирается на все четыре ноги, могло свободно передвигаться на двух задних? И почему он кое-где их приволакивал?

— Не знаю.

— Я пришел к выводу, что кто-то мог ставить перед собой пару козлиных ног! Это было что-то вроде передника, изготовленного из шкуры животного, которую можно привязать к поясу. Это объяснило бы то обстоятельство, что ты обнаружил ногу, брошенную на полу в доме Хуаны. Они отделались от обеих передних ног за ненадобностью, потому что они наверняка стали им мешать.

— Маскарадный костюм, ну, конечно! Следы вовсе не означают, что козел передвигался на двух ногах, а…

— …когда человек передвигался, — Саласар продолжил фразу, — копыта оставляли след на земле, как бы волочились, а когда он останавливался, козлиный след отпечатывался целиком. Если Хуана была порядком напугана, страх мог сыграть с ней злую шутку, заставив принять человека за демона.

— Думаете, тот, кто нацепил этот наряд, столкнул ее в реку?

— Не физически. Думаю, что душевное состояние Хуаны в последнее время было слишком неустойчивым. Наверняка это она приготовила камень с веревкой рядом с мостом, предвидя, что больше не сможет переносить укоры совести. Однако в действительности вовсе не голос ее собственной совести, а, скорее, чья-то умелая инсценировка подтолкнула ее к тому, чтобы покинуть сей мир. — И Саласар подвел итог: — Не что иное, как страх, толкнул Хуану на дно реки. Теперь необходимо узнать, что это за комедианты такие, те, кто обряжается в козлов, дабы смущать честной народ, и, главное, мы должны узнать, зачем они это делают.

Саласар с улыбкой покинул комнату Иньиго, пожелав ему спокойной ночи, и не заметил, что чистый лист бумаги — послание Хуаны — остался на постели молодого человека.

Сколько Май себя помнила, колдуны всегда вызывали у нее противоречивые чувства. Одна часть ее существа испытывала перед ними страх. Жгучий страх, который заставлял ее сжиматься в комочек рядом с Эдеррой в те ночи, когда ей казалось, что она ощущает их близкое присутствие, однако в то же время она продолжала о них думать. Она чувствовала нездоровое любопытство и старалась разузнать, где будет проходить одно из их сборищ, чтобы понаблюдать за ними, спрятавшись в зарослях папоротника. Эдерра объясняла ей, что эти существа не имели к ним обеим никакого отношения.

— Наша сила идет от природы. Мы пользуемся силами воздуха, воды и земли, растениями и цветами и время от времени прибегаем к помощи какого-нибудь лесного духа, который из чистого великодушия протягивает нам руку, — объясняла она Май. — А вот ведьмы, золотце, черпают силу из самого ада. Дьявол дает им силы в обмен на их душу. Они заключают договор и остаются без оной, — она щелкала пальцами, — вот так, в одно мгновение.

Но Май спрашивала себя, разве дьявол не был хозяином ее души уже давно и без всякого договора, с самого момента зачатия, потому что иногда, наблюдая за проделками ведьм, она чувствовала, что слеплена из одного с ними теста. Она никогда не говорила об этом Эдерре, чтобы ее не волновать.

Она наблюдала за ними во время сходок в ночь святого Иоанна: те ели, танцевали и пели, водили хороводы, только наоборот, глядя наружу круга, чтобы не смотреть на лица участниц и не умереть от стыда на следующий день. У нее было на них чутье, она могла распознать их по запаху, по походке и по манерам. Май могла почувствовать присутствие колдунов за много кастильских лиг от них, как будто ей подсказывало это шестое чувство. Поэтому она знала, что двое волосатых типов, напавших на юного помощника Саласара, не были колдунами, самое большее их можно было отнести к разряду скоморохов. Однако они опять были здесь, крутились возле здания, в котором жил Саласар с помощниками, и это навело ее на мысль о том, что они преследуют инквизитора, хотя и не понятно с какой целью. Она спряталась поблизости, чтобы подслушать, о чем они говорят.

— Патрон хочет, чтобы мы нашли письмо.

— Письмо, — повторил белоглазый, с кислым видом кусая ногти.

— Не повторяй за мной последнее слово, как дурак. Знаешь ли ты, что такое письмо?

— Бумага.

— Хорошо, только это особая бумага. Адресованная инквизитору Саласару.

— А я как об этом узнаю? — вскричал парень.

— Говори тише, — прошипел бородач. — Хватай все, что найдешь на столе у инквизитора, и дело с концом. Однако помни, что перво-наперво тебе следует всыпать вот этот порошок ему в рот, пока он спит, — он протянул ему узелочек, сделанный из тонкого платка, в котором, похоже, находился пузырек, его Май не удалось разглядеть, — так что он не проснется, а ты сможешь спокойно работать. Не насыпь больше, чем нужно, нельзя отправлять его в мир иной.

— Мир иной, — повторил парень.

Они вытянули шеи, вглядываясь в окна здания. Лишь одно окно оставалось освещенным.

— Вот это. Он всегда не спит допоздна. Подождем немного, пока он не погасит свет и не заснет.

Май перепугалась. Она не могла позволить, чтобы они сотворили какую-нибудь гадость и оборвали ту единственную ниточку, которая могла привести ее к Эдерре. Поэтому она поискала в сумах Бельтрана средство от отравлений, сунула в карман цветные камушки, которые делали ее невидимой, и подождала. Она видела, как белоглазый дождался, когда в комнате погаснет свет, и после этого вскарабкался по стене здания, залез на подоконник, задержался там на мгновение, а затем открыл створку и исчез внутри помещения.