Дора горестно усмехнулась.

— Например, кто и по какой причине мне «удружил»?

— Тебя это успокоит?

— Вряд ли…

Дора чуть не плакала. Не от отчаянья. Скорее, от обиды на вселенную.

— Я снова сошлась с первой любовью. С парнем, с которым встречалась в школе, — проговорила она с надрывом. — Думаю, зря.

— Почему зря?

Калиб собрал необходимую энергию и пытался определить, с какой силой бить. Окажется недостаточно, прогремит взрыв. Если же переборщить, можно размазать Дору по стенке и рикошет заработать заодно. По лицу бежали капельки пота. Ледяного пота. Но, как ни странно, Калиб не ощущал страха. Только желание «обыграть» противника. Пусть этот противник — бомба.

— Почему? — протянула Дора, стараясь не смотреть на Калиба. Она боялась до крика. Но не самого факта собственного уничтожения, а способа смерти. — Говорят, в одну воду дважды не войти. Ты представляешь себя со школьной любовью?

— Мне не нужно представлять. Я на ней женат… Кажется, готово…

Калиб рассчитал силу удара. Нужно лишь секунд двадцать, чтобы нейтрализовать механизм. Просто механизм… Самый обычный…

Увы, двадцати секунд не осталось…

Калиб понял это за мгновенье до конца. Он не успел. Таки не успел всё исправить.

— Прости, Ли, — шепнули губы.

А руки… руки непроизвольно потянулись к Доре. Прижали ее к себе, будто бы могли защитить. Или же просто вдвоем не так страшно…

А потом… Калиб не понял, что случилось потом. Почудилось, остановилось само время. Взрыву полагалось прогреметь, разрывая тела и превращая в руины этаж, а то и не один. Но они всё еще стояли с Дорой, прижавшись друг другу. Стояли, но не могли пошевелиться.

— Всё хорошо, — сказал кто-то. — Всё будет хорошо.

Не Дора. Другая женщина.

И всё погасло. На целую вечность…

****

Веки налились свинцом. Так пишут в книгах, когда описывают героя, неспособного в силу обстоятельств открыть глаза. Калиб впервые осознал смысл это фразы. Он пытался. Изо всех сил. Но веки не желали подчиняться. Как и всё тело. Впрочем, тело Калиб едва ли чувствовал. Не понимал, на месте ли руки и ноги. А вот веки — треклятые свинцовые веки! — оставались при нем, но, кажется, больше не принадлежали.

«Помогите!» — взмолился он мысленно.

Думать — это единственно, что он мог. Потому думал. О прошлом. О Ли. Представлял ее лицо, вспоминал каждую мелочь: как она хмурит брови, когда сердится, или как теребит прядь волос в моменты глубокой задумчивости. Калиб надеялся, что образ жены поможет справиться. Справиться хотя бы с веками. Но ничего не менялось.

И самое ужасное, Калиб даже не мог сказать, жив он или мертв…

Прошла, казалось, еще одна вечность, когда глаза, наконец, открылись.

«Что за черт?!» — хотел закричать Калиб, но не издал ни звука.

Он лежал в прозрачной капсуле, опутанный проводами, а сверху смотрели двое незнакомцев: пожилой бородатый мужчина и молодая женщина со светлыми волосами.

— Разум переместился, всё в порядке, — проговорила она, глядя в планшет. — Я опасалась, что ничего не вышло.

Калиб узнал голос. Тот самый, что он услышал перед взрывом.

Взрывом? Стоп. А был ли взрыв? Калиб его не запомнил.

— Ты слишком строга к себе, Вики, — отозвался старик. — Зря. Ты готова взять бразды правления в свои руки. Но настраиваешься на ошибки, потому что инстинктивно не желаешь прощаться.

— Давай поговорим об этом позже, он нас слышит, — отрезала женщина, которую назвали Вики, и обратилась к Калибу. — Знаю, вы не понимаете, что происходит. Но поверьте, вы живы и находитесь в безопасности. Скоро тело полностью восстановится, и мы поговорим. А пока спите.

Она нажала кнопку на планшете, и для Калиба всё погасло…

…Кажется, позже ему снились сны. Странные сны о прошлом. Он заново проживал жизнь. Все памятные мгновенья. Одно за другим. Но вот странность: «картинка» теряла четкость, ее покрывала тень, будто искусственно наложенная в специальном приложении для обработки «видео». От Калиба прятали воспоминания, прятали любимую женщину. Облик Линды всё мутнел и мутнел, и самое ужасное, в глубине души Калиб был готов с этим смириться.

Но вдруг он увидел жену, стоящую на другом берегу речушки. Линда помахала с мягкой улыбкой на губах. Она прощалась. То же самое следовало сделать и Калибу. Сказать всего два слова и закончить историю. Поставить жирную точку и закрыть книгу.

«Прощай, малышка…»

Два слова вертелись на языке. Всего два слова.

Вот только…

— Я не хочу расставаться! — крикнул Калиб жене. — Слышишь, Ли?! Мы не прощаемся!

Так не должно всё закончиться. Они — единое целое. Им нельзя друг без друга.

В небе грохнуло, и он открыл глаза.

Не в капсуле. В палате. Правда, в очень странной палате. Здесь не было окон, зато у кровати стоял монитор, какой Калибу видеть не доводилось. Он выглядел… навороченным с технической точки зрения. Демонстрировал показатели, которые Калиб не понимал. Секретная разработка военных? Наверняка!

— Идите вы болотом, — прошипел он и отсоединил провода от тела.

С трудом поднялся, ноги едва слушались, будто не родные. Доковылял до двери. Попытался открыть, но обнаружил, что та заперта. Но нет ни замка, ни ручки.

— Что за черт? — спросил Калиб сам себя, коснувшись дверной поверхности.

Не поймешь, что за материал. Не металл. Не дерево. И не пластик. Больше похоже на некий сплав. Это некая тайная клиника Охраны? Но почему его закрыли здесь?

Калиб хотел ударить по двери, хотя и сомневался, что та поддастся. Но смог только замахнуться. На остальное не хватило сил. Колени предательски подогнулись и… в падении Калиб ударился виском об стену.

— Где ты, Ли? — сорвалось с губ, прежде чем сознание уплыло.

****

— Идите к дьяволу!

— Мы ни до чего не договоримся, если ты не будешь подчиняться, Калиб.

Вики, облаченная в длинное темно-зеленое платье, склонилась над ним лежащим на полу. Погладила по волосам. Как котенка, ей-богу!

— Ты знаешь задачу: выздороветь. Все ответы потом.

— Я хочу видеть жену!

— А я хочу, чтобы люди жили вечно. Но законы природы не перехитрить. Можно лишь отсрочить неизбежное.

— Где Линда?

— Я уже сказала тебе, с ней ничего не случилось. Она вышла из здания. Живая и невредимая. Точнее, ее вынес Пьер Эверет, когда она отключилась на выходе.

— Мне нужно ее увидеть.

— Нет, тебе нужно поправиться.