Предварительно звоню брату и ставлю его в известность, что сегодня у парня будут гости.

Перед отлетом в Германию он и его девушка купили квартиру и ждали окончания ремонта. Вот, хотя бы посмотрю, что там такое сделали… Кстати мне квартирку брат тоже приобрел, против моей воли, вот только ремонт еще не сделали. Благо, что не напротив их, это был бы тотальный финиш. Его забота порой душит, но роднее Хантера для меня не существует никого, поэтому терплю.

В пути ощущаю царящее в машине напряжение. Смотрю на лицо Ромы: замечаю заострившиеся скулы и сощуренные глаза, опускаю взгляд на его руки, сжимающие руль куда крепче обычного. Он тоже нервничает, переживает, ведь впереди теперь только неизвестность для нас двоих.

Отворачиваюсь к окну и смотрю на пестрые вывески магазинов. Взгляд цепляется за яркий неоновый крестик с надписью «Аптека 24 часа».

Ах, да… чуть не забыла.

Прошу Рому остановиться напротив этой аптеки и, подмигнув, выхожу из автомобиля. Второй раз в жизни буду покупать эту травящую дрянь, мне не привыкать отвечать на вопрос дотошной аптекарши «Да, я уверена». Но вот в тот первый раз я не испытывала на душе никаких сомнений, я торопилась поскорее избавиться от возможной беременности и любых следов ублюдка Вадима. А сейчас, стоя в очереди за молодой мамашей с коляской, мне почему-то хочется оттянуть момент и еще раз подумать.

Э, нет, Инга! Тут как с резинкой на запястье - чем сильнее оттянешь, тем больнее получишь! Отставить сантименты!

Совершаю покупку и возвращаюсь в машину.

- Не отключай телефон, хорошо? - целует меня на прощание Рома, прямо возле двери квартиры брата.

- Хорошо, - обнимаю его и заглядываю в бездонные голубые глаза. - Держи меня в курсе.

Звоню в дверь квартиры Хантера, с тоской глядя вслед уходящему Роме. Надеюсь, что у него все получится…

- Добро пожаловать, Стрекоза, - распахивает дверь Хантер, приглашая меня войти.

- Скажи, почему из всех моих прозвищ ты выбрал именно это? - захожу я и снимаю верхнюю одежду.

- Потому что из всего того рунического дерьма, что ты придумала нарисовать на нашей коже, я понимаю и могу разобрать смысл только у стрекозы на твоей спине, - улыбается брат.

Закатываю глаза и прохожу в шикарную гостиную. Да, имея бабки от продажи отцовской компании и финансовую поддержку от нового хозяина, такое жилье он себе может позволить более чем.

- Аня дома? - спрашиваю я и тут же снимаю вопрос, услышав весьма красноречивые звуки тошноты из ванной. - Крепись, папаша, - усмехаюсь я.

- В такие моменты я счастлив, что не прохожу через это. Мое дело простое, - привычно взъерошивает мне волосы Хантер и шумно плюхается на диван рядом со мной.

- Кобель.

- Заноза.

Вот она, наша семейная любовь.

Около пары часов я провожу в компании брата и его девушки. Я уже знаю наизусть, как и где они выбирали мебель для спальни, а еще сколько стоит люстра над моей головой.

Надеюсь, что я никогда не погрязну в этой бытовой скуке.

Периодически выхожу в прихожую, пока голубки воркуют, и смотрю на экран телефона как и сейчас. Новостей от Ромы нет, это напрягает. Господи, надеюсь, что у него все получилось.

Вздрагиваю, когда в дверь раздается громкий чирикающий звонок. Может быть это Рома?

- Я открою! - кричу своим и заглядываю в «глазок».

Сердце переворачивается в груди, как только я замечаю за дверью двух мужчин, один из которых в полицейской форме. Дрожащими руками чуть приоткрываю дверь и вопросительно вскидываю брови.

- Жарова Анита Александровна? - спрашивает один из представителей закона и протягивает мне открытое удостоверение.

- А что случилось? - робко спрашиваю я.

- Нам нужен Огнев Владимир Петрович, ваш сожитель, чтобы связаться с его сестрой для... - тараторит тот что помоложе и в форме, но замолкает, когда второй полицейский показывает ему какую-то фотографию.

- Огнева Инга Петровна? - щурится мужчина, поворачивая ко мне мою же, чуть размытую, фотографию с камеры видеонаблюдения. Мне не остается ничего кроме как кивнуть. - Вам придется проследовать с нами для дачи свидетельских показаний в деле смерти Нестерова Вадима. Вам ведь знаком этот человек?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После долгих препирательств с братом, я все же еду в отделение полиции. Хантера, естественно, туда не пускают и брат остается ждать меня в машине на улице.

Я не ждала такого поворота событий, не рассчитывала что меня будут искать из-за смерти Нестерова. Но, как выяснилось, я была последней, кто видел парня в живых и нашу ссору у кофейни зафиксировала камера видеонаблюдения.

- Вы не отрицаете, что на пленке вы? - спрашивает следователь, а рядом сидящий помощник фиксирует каждое мое сказанное слово в протокол.

- Нет, не отрицаю, - отвечаю я, сглатывая тошнотворный ком в горле.

Смотрю на эту видеозапись и руки начинает потряхивать дрожью. Как же жалко я выгляжу со стороны в моменты паники.

Вот я выбежала из кофейни, стараюсь отдышаться и застегнуть пальто. Психую, отрываю пуговицу и отбрасываю ее в сторону. Я стою боком к камере и видно лишь часть моего лица, искаженного ужасом и болью. Затем появляется Вадим и мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Он - моя первая психологическая травма и даже не смотря на то, что парень уже сдох, получил по заслугам, я все равно чувствую стыд, отвращение и страх в отношении к нему.

- Расскажите, почему вы поругались с Вадимом? - спрашивает следователь.

И вот тут я понимаю, что загнана в ловушку. Что мне им сказать? Соврать, что Нестеров домогался до меня в кафе? Или же суровую правду об изнасиловании?

От мысли о последнем становится тяжело дышать и в ушах нестерпимо звенит мой невидимый колокол, предвещающий о приступе паники.

Если я скажу правду, меня наверняка спросят, почему я не заявила на ублюдка сразу, а мне нечего будет ответить… Поэтому я применю весь свой максимум актерского мастерства и буду врать. Врать и как можно правдоподобнее.