– А если запросит начальство?

– В самоволки не хожу, так что начальство в курсе. Заместителя проинформирую сам, не трудись. И пусть следов не ищут.

Адъютант знал, что следы остаются всегда и везде – даже в космосе, даже в Просторе. Надо только уметь их найти. Но не искать – значит не искать.

– Вас понял: понадобился отдых. За пределами Теллуса.

Иванос привел свое рабочее место в порядок, из стенного шкафа вынул походную сумку со всем необходимым, включая даже пищевой НЗ. Генералу иметь такую сумку не то чтобы не полагалось, но не было принято: это аксессуар исполнителя, генералу же положено отдавать приказания, а не выполнять их. Однако Иванос всегда чувствовал себя в чистом поле куда лучше, чем в небольшом, пусть и безопасном, объеме кабинета и всего Управления. А когда ему наверху в очередной раз мылили шею за безответственное и легкомысленное поведение (именно так его вылазки характеризовались), отвечал всегда одинаково: «Летчик, даже в генеральском чине, должен летать, иначе он не летчик; моряк, даже адмирал, – выходить в море, звездник в любом чине – прыгать в Простор. И нашему брату тоже полезно бывать на свежем воздухе».

Так что дверь кабинета затворил за собой без всякого сожаления.

Адъютант смотрел вслед генералу, удалявшемуся по коридору. Куда повернет? Налево – к выходу, направо – там только ВВ-транспортные кабины…

Иванос повернул направо.

«Докладываю результаты наблюдения».

– Ну, что там у тебя, «Триолет»?

«Первое обнаружение. Замечен человек в подводном снаряжении – глубина сто тридцать, курс вест, скорость движения два узла, расстояние в момент доклада триста сорок метров, пеленг на него – двадцать девять румбов…»

Человек на такой глубине… Это не Лючана – ее костюм здесь, на корабле, а без него на дно можно попасть только мертвым. А она жива, жива! Кем же этот человек может оказаться? Одно из двух: его появление здесь или связано с нами – со мной, с кораблем, – или же никакого отношения ко мне и Лючане не имеет и оказался здесь в связи с какими-то здешними делами, о которых нам пока ничего не известно. Если он тут просто по совпадению, то разумнее всего оставить его в покое, пусть идет – или плывет – своей дорогой, а я стану заниматься нашими делами. Но если он пытается, допустим, найти корабль или хотя бы одного меня, то дело меняется: в таком случае он – человек более или менее опасный. Так что в этом стоит разобраться. Для начала – просто рассуждая, а потом, в зависимости от выводов, предпринять и какие-то действия…

Итак, закрутим потуже наши мозговые извилины. Может ли этот человек оказаться здесь случайно?

Что вообще человеку искать на дне морском? Вариант первый: искать обломки потерпевших крушение судов, среди которых могут обнаружиться какие-то ценности. Не совсем ясно, что на Ардиге считается ценностью и что – нет, но поскольку и здесь живут люди и они поддерживают связь с другими мирами, то их представление о ценностях примерно совпадает с общепринятым в Федерации, в Галактике. Этакий искатель-одиночка, работающий на свой страх и риск. Возможно такое? Возможно.

Дальше: вариант второй. Раз тут существует какое-то технологичное производство, хотя бы тех же удобрений, то неизбежна потребность в том, что мы называем сырьем. Насколько известно Службе, Ардиг сырья – во всяком случае, в заметных количествах – не ввозит. Значит, добывает его на месте. А поскольку постоянной суши, как уже установлено, тут нет, единственное место, где можно искать, находить и разрабатывать нужное, – это дно. Батиаль и даже абиссаль. Следовательно, должны существовать океанологи-разведчики. И вполне возможно – этот человек один из них. Он может работать на фирму – значит, у него не возникает проблем со снаряжением и всем прочим. Конечно, простые ныряльщики таких глубин не достигают, зато пловец с техникой имеет не только необходимое снаряжение, но где-то поблизости и базу – на поверхности ли, в глубине ли, все равно «Триолет» ее засек бы. А может быть, и засек? Чем он там занят? Похоже, с кем-то общается? Болтает? С кем? Неужели Лючана?..

– «Триолет»! Почему не отвечаешь сразу? Что за бортом?

«Наблюдается объект в погруженном состоянии. По внешним признакам подводный корабль малого тоннажа, порядка пятисот тонн. Находится на расстоянии трех миль, глубина – восемьдесят, имеет малый ход курсом, совпадающим с курсом ранее замеченного водолаза, сохраняя дистанцию по горизонтали и вертикали. Связи не поддерживает».

Вот как? Очень интересно.

И тут я ощутил, как ярким пламенем разгорается во мне та искорка былого охотничьего азарта, что, оказывается, тлела еще где-то в подсознании, и ей достаточно было легкого ветерка, чтобы огонь зажегся, завихрился и стал жадно облизывать все, что с ним соседствовало. Ветерком, который его раздувал, стало стечение весьма благоприятных и, главное, своевременных обстоятельств.

Нет, конечно, мы с Лючаной прилетели сюда вовсе не для того, чтобы рисковать жизнью, выполняя задание, которое, строго говоря, перед нами никем не было поставлено. У нас, как известно, имелись свои замыслы. Но если вдруг представляется возможность без особого напряжения, просто так, мимоходом приблизиться к решению некоей задачи, а может быть, и того лучше: решить ее полностью, то надо быть уже совершенно отупевшим, потерявшим всякий интерес к жизни и работе инвалидом – это еще в лучшем случае, – чтобы отказаться от такой возможности. А я себя к таким ни в коей мере не причислял. И если бы сейчас не постарался использовать просто-таки беспроигрышную ситуацию, то никогда впоследствии этого себе не простил бы, пусть даже никто, кроме меня самого, и не узнал бы о моей слабости. Человек, если он честен (в той мере, в какой это вообще возможно), является самым строгим своим судьей и критиком, от чьего суждения и приговора никуда не скроешься.

А весь этот сумбур в мыслях начался, как только возникла мысль о том, что человек на дне в каждом из просчитанных мною вариантов был мне нужен. И если он причастен к попытке захватить меня и корабль, и даже если не имеет к ней никакого отношения, а просто занят какими-то повседневными делами.

Если это преследователь – то из него можно будет вытащить (как – это уже, по старому присловью, дело техники) информацию прежде всего о том, кто, чем и зачем тут занимается, для чего ищет нас, какие силы для этого привлечены, что они предпринимают сейчас и что собираются делать в дальнейшем. И это послужит прекрасной основой для построения плана моих собственных действий, в первую очередь, конечно, направленных на освобождение Лючаны, ну а дальше будет видно.

Если же это просто, так сказать, случайный прохожий, первый встречный, то и от него я могу узнать большую кучу очень полезных вещей. А именно: что вообще происходит в этом мире? Чем он живет? Кто им управляет – не по официальным данным, но в действительности? С кем, с какими мирами и трансфирмами существуют связи – экономические, политические, всякие? Что ввозят сюда и что вывозят кроме пресловутых удобрений? Каким способом ухитряются делать это так, что Федерация пребывает не в курсе происходящего? Поскольку нельзя же всерьез поверить в то, что Ардиг всего-навсего торгует удобрениями, которые на федеральных рынках ценятся за пучок пятачок. Нет, конечно, было бы наивным предполагать, что случайный человек вдруг хранит в себе точные ответы на все эти вопросы и на многие другие, а их неизбежно возникнет множество. Он не знает, что в действительности происходит в этом мире, кроме той узкой области, в которой сам работает. Но он знает, что об этом говорят люди – сослуживцы, знакомые, собутыльники, соседи, продавцы, парикмахеры, врачи, таксисты… И знает, что обо всем говорят, пишут и показывают газеты, журналы, радио, ТВ. Пусть во всем этом не окажется ни слова правды, однако даже в таком случае это уже интересное сырье для аналитиков, психологов, сравнительных историков и, наконец, просто разведчиков. Поскольку выводы делаются не только из того, что есть, но и из того, чего нет, хотя по логике должно было бы быть. Всякая массовая дезинформация неизбежно имеет свою структуру, и в разных мирах структуры эти носят многие общие черты и таким образом помогают найти алгоритм, вывести формулу решения системы уравнений с неизвестными, потому что в других местах эти неизвестные уже известны, вычислены, проанализированы. Такие люди – средние обыватели – весьма, весьма полезны. И если я могу взять одного из них и спокойно поработать с ним, то, во всяком случае, перестану действовать вслепую.