— Когда найдем риелтора, найдем и убийц. Хотя, вполне возможно, никакого риелтора не было. Скорее всего, это просто уловка. Нужно выяснить, когда и где похитили Вайманна. В конце концов мы обязательно узнаем, куда отвозили их с сенатором.

— Звучит оптимистично.

— Хранить секреты чертовски трудно — они давят на человека. Сохранить узы, приведшие к убийству, еще труднее. Одна из них непременно оступится.

Когда они добрались до места, Еве страшно захотелось кофе. Только не ту бурду, которая продается в гулком белом коридоре морга.

— Купи мне банку пепси и себе чего-нибудь.

Ева покопалась в карманах и протянула Пибоди пригоршню жетонов.

— После шоколада мистера Миры здешний шоколад больше пить не смогу. Даже тот, что у тебя в машине, недотягивает. Кофе здесь такой же мерзкий, как в Центральном. Чай?..

— Хочешь изучить полное меню, еще и продегустировать?

Услышав сладкий тон Евы, Пибоди подозрительно на нее покосилась.

— Или же предпочитаешь засунуть эти чертовы жетоны в автомат и купить чего-нибудь, пока я не пнула тебя под зад?

— Мой зад по-прежнему в ящике, — напомнила Пибоди, довольная собой.

В конце концов она купила пепси и диетическую газировку с вишневым вкусом. Автомат выплюнул заказ и принялся озвучивать пищевую ценность, которая, впрочем, равнялась нулю, но Ева уже отвернулась и зашагала по коридору. Она на ходу откупорила банку пепси, плечом открывая двери.

Еве следовало бы лучше знать Морриса. Разумеется, он был уже в прозекторской. Поверх костюма цвета мокрого камня накинут защитный балахон, на шее — переливающийся лиловый галстук, черные волосы заплетены в толстую косу. На заднем плане негромко играет музыка — что-то вроде джаза, как показалось Еве.

Моррис поднял голову. В руке у него был скальпель, но он еще не успел приступить к работе и сделать на теле Вайманна Y-образный разрез.

— Быстро вы приехали.

— Или медленно, учитывая, что вчера так сюда и не добрались.

Моррис отложил скальпель и указал на соседний резекционный стол.

— Я распорядился достать первого гостя из холодильника — догадывался, что сегодня-то вы точно приедете.

Он шагнул к телу сенатора и сделал свет поярче.

— В нашего нового посетителя я пока не заглядывал, однако на основе внешнего осмотра могу сказать, что повреждения схожие: кровоподтеки на лице и гениталиях, след от веревки на запястьях, признаки анального изнасилования посторонним предметом. В случае сенатора предмет был около двух дюймов в диаметре, с закругленным и более узким концом. Достаточно горячий, чтобы оставить сильные ожоги в заднем проходе и вокруг него.

Пибоди побледнела и отвернулась.

— Пресловутая раскаленная кочерга, — добавил Моррис, сочувственно похлопав Пибоди по плечу. — Предмет вводили несколько раз и с достаточной силой. Боль, конечно, была невыносимая. Судя, опять же, по внешнему осмотру, Вайманна насиловали тем же предметом.

— Это не объяснить никакой жаждой мести, — сказала Ева. — Может, мы имеем дело с командой садистов вроде Эллы-Лу Парсенс и Деррила Роя Джеймса?

— Не хотелось бы думать, что есть другие им подобные, — ответила Пибоди, по-прежнему стоя к столу спиной.

— Подобные им всегда найдутся…

Нет, подумала Ева, это не садисты вроде двух любовников-извращенцев, которых они недавно засадили за решетку. Тут другое.

— Обеих жертв выбрали намеренно, а не случайно. Кроме того, изнасилование, пытки и плакат на шее ясно говорят: «Месть».

— И какая! — добавил Моррис. — Согласен с твоим мнением насчет побоев: они нанесены гладкой резиновой дубинкой с утяжелителем. Кулаки в ход не пускали.

— Чтобы не сломать ноготок и не испортить маникюр. Это точно женщина. Вернее, женщины.

— Никаких признаков, что убитые сопротивлялись.

Не было шанса, подумала Ева.

— А следы от шокера есть?

— Один, еле заметный даже в очках-микроскопах. В области паха.

— Паха?

— Легкий удар током — достаточный, чтобы обездвижить и причинить боль, похожую на нападение разъяренного осиного роя. Однако не настолько сильный, чтобы вырубить окончательно. Вполне женское поведение.

Ева прокрутила сценарий в голове.

— Вдвоем они легко могли усадить его в кресло. Одна избивает, другая держит шокер. Входит мистер Мира, и они действуют по ситуации.

— Кстати, как Деннис? — спросил Моррис.

— Держится. Что-нибудь еще?

— Судя по следам на запястьях, а также недавно поврежденным мышцам рук и плеч, убитого подвешивали за руки, так что на них пришелся вес всего тела. Веревку сняли за час, максимум два до наступления смерти.

— Сенатор был жив, когда его повесили?

— Да, жив и с развязанными руками — пытался сорвать удавку. Под ногтями частицы его собственной кожи и волокна веревки.

Моррис перевел взгляд на шею убитого.

— Это был не резкий рывок, от которого ломается шея, как в случае с люком под виселицей или выбитым из-под ног стулом, а удушение. Под весом тела веревка затягивалась, давление росло, и сенатор постепенно задыхался. Умирал он медленно и мучительно.

— Не просто казнь. Казнь проводится быстро. Убийцы хотели, чтобы он знал, чувствовал, страдал. Это была пытка — до самого конца.

— Да. Страшная смерть. Больше никаких повреждений я не обнаружил. Сенатор регулярно делал пластику, чтобы подкорректировать лицо и фигуру, и мог похвастаться отменным здоровьем. Последний прием пищи состоялся около четырнадцати часов до смерти и включал омаровый суп, зеленый салат и вино «Пуи-Фюиссе». Поскольку во рту присутствуют следы рвотных масс, о количестве съеденного могу лишь догадываться.

— Что он сделал — что они оба сделали? Склоняюсь к изнасилованию, хотя подобную жестокость не объяснить даже изнасилованием.

— Может, дети? — Пибоди немного пришла в себя и осторожно пригубила газировку. — Может, они насиловали детей?

— Педофилия?.. Да, она способна вызвать подобную ярость. Однако нет никаких признаков, что убитые предпочитали детей. Первый, по крайней мере, регулярно занимался сексом со взрослыми женщинами. Но мы проверим. Чтобы счесть такое убийство правосудием, преступление должно быть не менее жутким.

— В таком случае оба хорошо его скрывали, — заметил Моррис. — Фигуры они публичные, и пресса каждый их поступок рассматривала под микроскопом. Чтобы скрыть жуткое преступление, требуется большое умение и труд, особенно если замешано несколько человек. Секреты редко остаются нераскрытыми.

— Согласна. Теперь, когда мы знаем, что речь идет о секрете — возможно, о жутком секрете, — его будет легче раскрыть. Тут картина примерно такая же, — сказала Ева, бросив взгляд на Вайманна. — Повреждения, причина смерти и все остальное. Если обнаружатся сюрпризы, звони.