0.1 – скромная звезда у себя в коллеже, которая между 1984-м и 1992-м обедала вместе со знаменитыми писателями, певцами, продюсерами и промышленниками. Которые знали.

Не говоря об остальных, которые видели: повар, официантка, соседи по лестничной клетке.

На страничке с призывом к свидетелям три сотни человек написали, что заинтересованы в организации встречи. Сорок одна из них дала свое согласие. Все представились под явно вымышленными именами: Антинея, Наташа, Коппелия, Джо, Баффи.

– Возможно, среди них и 0.1.

– Возможно, – кивнула Эльвира, – но она все равно не явится. Ей же придется встретиться лицом к лицу с остальными – 0.2, 0.3, 0.4.

– А может быть, – возразила Энид, – она тридцать лет ждет, чтобы ее судили и наказали или простили. Чтобы ее перестали терзать эти воспоминания. Она придет.

Некоторые поздоровались. Две женщины бросились друг к другу и обнялись. Некоторые сели на пол, спиной к батарее, напротив пианино. Худощавое лицо одной изумленная Энид узнала. Другая осталась в пальто и шарфе, словно на вокзале. Еще одна зевала и колотила пальцами по мобильнику – явно забрела сюда случайно. Женщина с конским хвостом спросила, можно ли остаться ее спутнику, которого она отрекомендовала своим «лучшим другом». Многие удивились выбору места – почему их собрали в танцевальном зале? Спрашивали, когда «это» закончится? Требовали гарантий, что никто не будет вести аудио– или видеосъемку.

Энид и Эльвира давали обещания и разъяснения. Зал был выбран только потому, что его владельцы разрешили в воскресенье воспользоваться им бесплатно. Затем они раздали всем по листку бумаги с двумя незаконченными фразами: это небольшое упражнение поможет им познакомиться.

Двадцать лет назад я…

Тридцать лет назад я…

Энид привела пример:

Двадцать лет назад я коротко остригла волосы, и отец очень сильно разозлился.

Тридцать лет назад я присоединилась к небольшой группе одноклассников, которые травили кого-то из учеников.

Прошло пятнадцать минут. Энид и Эльвира ждали в коридоре. Энид приоткрыла дверь: женщины сосредоточенно писали.

Она собрала анонимные листки. Спросила, все ли согласны, чтобы она зачитала ответы вслух.

Некоторые из них вызвали смех:

Два-три ответа были встречены аплодисментами:

Свист и смешки.

Одна из женщин прервала Энид, подняв руку, как отличница, знающая ответ на вопрос учителя:

– Это я.

Энид ее узнала. Она видела это лицо на снимке, сделанном пленочным фотоаппаратом в 1980-е.

– Это я, – повторила она. – Это моя записка: «Я уже тридцать пять лет хочу попросить у тебя прощения».

Она встала, словно фигура на носу корабля, не обращая внимания на шушуканье. 0.1 или 0.2, она подтянула свой конский хвост и достала из заднего кармана брюк сложенный вчетверо лист бумаги. В воздухе раздался шелест сотен ни разу не произнесенных слов.

– Я хотела бы кое-что вам сказать. Прочитать вам один текст…

– Подожди! – К ней из глубины зала бросилась другая женщина, повторяя: – Подожди, подожди!

Она спотыкалась о груды брошенных на пол пальто и отбрасывала с пути стулья; ее волнистые волосы спускались до поясницы. Они встали рядом, потом повернулись друг к другу, потом одна взяла другую за руку, даже не взяла, а схватила, чтобы ее остановить. Или обнять.

Спасибо танцовщицам и хореографам за их любезность и готовность уделить мне время: Мие Коканпо, Жану-Луи Фальку, Луизе Гулузель, Кристине Асид, Владе Красильниковой, Натали Пюбелье и Софи Теллье.

Спасибо костюмерше Гвен Будон.

Спасибо Филиппу Нуазетту и Уэйну Байерсу за то, что взяли на себя труд познакомить меня с этими прекрасными людьми.

Спасибо Фабрису Арфи, Ванине Галили, Ноэми Жикель, Клотильде Лепти, Марианне Пельсерф, Жан-Марку Сувира, Марине Тюрши.

Спасибо Мари-Катрин Ваше за доброжелательное чтение; спасибо Бернару Пи.

Спасибо Жереми Ледерику за его кемпер.

Спасибо первому читателю Луису Питио.

Спасибо, Оливье.