«Побереги ее для следующей схватки, Дэнни. Потому что, как ни крути, ее не миновать».

- Потом, уже в Сент-Сити, я получил новые директивы.

Леандр уронил руки. Самолет нырнул, с наружной поверхности иллюминаторов испарялась вода. Тихий размеренный посвист Лукаса говорил о сосредоточенности при выполнении маневра: мы накренились, закладывая широкий, но неглубокий вираж при заходе на посадку. Ванн оглянулся через плечо и что-то пробормотал.

- Предполагалось, что я подключусь к Омеге - это ее кодовое имя, операция называется «Проект Омега» - и приму меры, чтобы устранить его. - Быстрым движением подбородка он указал на Джафа.

- «Проект Омега»?

«Здрасьте. Оказывается, Гегемонии известно про Еву. Может, они и про Сантино знали?»

Ответ у меня уже был, причем циничный. Конечно знали. При попытке выследить Сантино после убийства Дорин я все время натыкалась на запертые двери, одну за другой. Никакой помощи от официальных структур я не получала под предлогом того, что все относящиеся к делу материалы засекречены и не подлежат разглашению, как при обычном убийстве, хотя мы с Гейб всячески пытались доказать, что речь идет о серии преступлений, и формально могли рассчитывать на сотрудничество.

Теперь я поняла, почему они упорно не желали идти нам навстречу.

Память о том, как мы с Гейб работали вместе, разочарование и печаль, превращавшие нас обеих в бомбы замедленного действия, немного улеглись, но смерть Дорин оставалась незаживающей раной. Всплывшее в мозгу воспоминание отозвалось новой болью, уже по поводу Гейб. Ведь я дала слово позаботиться о ее дочери.

Неисполненные обещания - следствие подтасовок и обмана.

Да лучше бросьте Дэнни Валентайн в ров со змеями и полюбуйтесь, как она запрыгает.

- Предполагалось, что она откроет Гегемонии путь к освобождению от Люцифера. Вступив в контакт с ней, можно было бы проводить эксперименты. К этому готовилось целое подразделение. Живой демон, настроенный на сотрудничество и доступный для изучения, - каково? Просто долбаный Святой Грааль! Ученые с ума сходили от такой перспективы. Но потом что-то стряслось, она исчезла и угодила к проклятым демонам. - Леандр сделал движение, словно собирался пожать плечами, но передумал. - И мы решительно не могли понять, какова твоя роль и как вышло, что ты связалась с ним. - Леандр снова движением подбородка указал на неподвижно стоявшего Джафа. - Я должен был держать тебя под наблюдением и ждать, когда демоны снова клюнут на приманку. Так и вышло, и я оказался в центре событий.

- Боги! - Я сглотнула. - Так вот почему ты не отходил от меня.

«А я не возражала. Даже пыталась защищать».

К горлу подступила тошнота, но мне удалось ее подавить. Не хватало только, чтобы меня сейчас вывернуло. У меня в желудке нет ничего, кроме демонской крови, а от одной мысли об этом мне становилось еще хуже.

- Мне дали задание, и я его выполнял. Ты знаешь, что это такое, Валентайн.

Хуже всего то, что он был прав. Я это знала.

Температура выровнялась, и вода за окном конденсировалась в круглые капельки. Мы плавно снижались. Лукас что-то пробормотал, Ванн откликнулся тем же манером.

«А ведь они тоже агенты Хеллесвранта, Ванн и Маккинли. Почему Джафримель им доверяет? Или он солгал, когда назвал их агентами?»

Я больше не знала, чему верить.

- Ну а какая задача у тебя сейчас?

- Сейчас для меня главное - остаться в живых. Я уже пропустил четыре сеанса связи. Полагаю, меня считают мертвым. Невелика потеря, очередной агент угодил под перекрестный огонь. - Его плечи понурились, он снова скрестил руки, но уже без прежнего вызова. - Мы просто расходный материал, даже псионы. Рано или поздно ты это понимаешь и на многое начинаешь смотреть иначе.

«Ищешь сочувствия? Напрасно, я и самой себе не сочувствую».

Самолет чуть вздрогнул, выпуская причальные стойки. Светящиеся глаза Джафримель встретились с моими, и я готова была поклясться, что он меня о чем-то просил. Только вот о чем, я понять не могла. А мои мысли тем временем метались между прошлым и будущим, проясняя детали чудовищного плана. Гегемония, Люцифер, Джафримель, Ева…

Неужели все пытались меня использовать? И как меня угораздило стать пешкой в этой игре? Меня поднимают, опускают, двигают с места на место. Даже то, что творил Люцифер, не было направлено против меня - это был способ уязвить Джафримеля и поймать Еву. Сама-то я даже насилия не стоила. Моя ценность только в том и заключалась, что через меня можно навредить кому-то другому.

Даже мой бог, моя опора и надежда, мое прибежище, использовал мою верность ему для спасения коварной седайин, убившей мою лучшую подругу. Да, конечно, убить беззащитную целительницу означало попрать все основы моего «я», но… Когда я стояла над ней с мечом, у меня не было возможности остаться верной всем обещаниям, которые я дала и моему богу, и моим друзьям, и себе самой.

А теперь еще и это. Боги, демоны, правительство - никто не остался в стороне. Даже Джафримель, скорее всего, не сказал мне всей правды. Он ведет собственную войну против Люцифера, и началась она задолго до моего рождения.

Вполне возможно, что я для него - лишь удобное оправдание этой борьбы, вне зависимости от личной симпатии.

«Симпатии, говоришь? А ну-ка, Дэнни, называй вещи своими именами. Он тебя любит, хоть и не открывает тебе всей правды. Никто не открывает тебе всей правды».

А я, во имя богов, терпеть не могу, когда меня используют.

Моя левая рука сжала ножны меча. Какой еще обман мне предстоит обнаружить?

«Бьюсь об заклад, впереди тебя ждет уйма открытий. Но сейчас, Дэнни, лучше подумать о нынешней ситуации и о том, как из нее выпутаться, оставшись живой. Но этого мало. Даже если ты спасешься, где в мире ты сможешь чувствовать себя в безопасности? Нигде. Одна коварная игра будет сменять другую, пока жив Люцифер. Дьявол от своего не отступится».

У меня не было выбора. Придется вести свою игру.

Я тоже лгала. Моя колдовская воля оставалась сильной, хотя я нарушила клятву. Я нарушила ее под давлением непреодолимых обстоятельств, но это меня не извиняло. Верность слову - один из моих постулатов моей веры. С помощью слов и голоса я использовала и преобразовывала энергию, необходимую для возвращения мертвых из пустыни смерти. Я понимала, что к речам нужно относиться с особым вниманием, не допуская расхождения между словом и делом. Не это ли делало меня той, кем я была, кем решила быть?

И как далеко я могу зайти по пути лжи, не потеряв душу?

Другим незыблемым постулатом моей веры было то, что Джафримель любит меня, всегда приходит мне на выручку и делает все возможное, чтобы сберечь мою жизнь. Но достаточно ли этого, чтобы уравновесить его ложь? Как решается это уравнение?

А вот и еще один постулат: мой бог никогда не бросит меня и не потребует от меня больше, чем я могу дать.