одного рода и имели общего предка – Святозара.

– Ну, что ж, Святозар, теперь только так я буду звать тебя… я очень рад за тебя. – И дюже по-доброму похлопав сына по спине, продолжил, – но теперь ты должен отдохнуть, ведь у тебя был очень долгий и тяжелый путь. – Правитель поднялся на ноги, собираясь уходить, да чуть тише добавил, – ложись, мальчик мой и поспи.

– Хорошо, отец, – ответил наследник вслед отходящему отцу, и, поправив плащ на котором сидел, положил под голову заплечный мешок, да лег отдыхать, ведь впереди, знал он, будет еще тяжелая ночь.

Керк проснулся ближе к вечеру, потянулся и сел, оглядевшись. Около костра сидел Дубыня, он зыркнул, на пробудившегося наследника и спросил:

– Ну, что хорошо отдохнул, Керк? – и по-доброму добавил, – или тебя Святозаром кличить?

– А, как хочешь, так и зови Дубыня, я, если честно сказать, к новому имени еще не привык, – ответил Керк и широко зевнув, расставил в стороны руки да размашисто потянулся.

Дубыня довольно вздохнул и молвил:

– Мне больше Святозар нравится, это наше восурское имя, оно такое светлое и чистое, его даже произносить приятно. А, Керк, ну, что такое Керк, сразу и не поймешь каков человек, который носит это имя. Нет, – подумав, протянул наставник. – Буду звать тебя Святозаром. – Дубыня затих, и, кивнув в сторону леса, сказал, – правитель с Храбром возвращаются. Правитель уже не верит, что Эрих вернется с древком. – Наставник и вовсе понизив голос, вопросил, – а, ты, Эриха там не видел?

Керк обернулся в ту сторону, которую указал Дубыня, и увидел, что отец и наставник действительно идут со стороны леса. Так и не ответив на вопрос наставника, наследник лишь отрицательно покачал головой, и также тихо поинтересовался:

– Они, что по краю леса прошли?

– Да, вроде того, – нехотя ответил Дубыня. – Наверно звали его, может он на зов откликнется, правитель тревожится за Эриха, он должен был уже выйти. Охо…хо. Ну, а ты, что есть будешь?

Керк согласно кивнул, и принялся за поданную Дубыней еду. Теперь он ел не торопясь, глядя на возвращающихся правителя и Храбра, мысленно успокаивая отца. С конной поездки вернулись дружинники и брат. Тур бросил поводья, спрыгнул с коня, и, подбежав к наследнику, сел подле него.

– Керк, – обратился к нему Тур. – А, отец, рассказал нам, что ты выбрал себе имя, наше восурское – Святозар. Так, что я тебя теперь буду звать Святозар, – и полез в мису брата, за большим куском мяса.

– Хорошо, Тур, зови меня Святозаром, – улыбнулся брату Керк, придвигая к его рукам мису.

Дубыня заметив, как Тур забрал мясо у брата, передал ему другую мису, и добавил:

– Ты к брату, то в мису не лезь. Ешь вон, со своей, да ложись отдыхать, солнце уже низко.

Когда братья поели, подошли отец с наставником. Наследник посмотрел в лицо отца и увидел там тревогу и печаль, однако взглянув на сыновей, правитель ласково им улыбнулся и пошел к соседнему костру, сел около него и уставился на лес.

День близился к концу, а солнце, как и люди, готовилось на ночной покой, но прежде чем уснуть оно окрасило напоследок небо в красно-багряный цвет.

– Похоже, завтра будет ветер и похолодает, – глубокомысленно сообщил Дубыня.

Наследник посмотрел на кровавый закат и заметил:

– Нет, завтра будет еще тепло. А вот послезавтра и верно придет зима, – а когда увидел удивленный взгляд наставника, пояснил, – так дед Лесовик сказал.

– Что ж, – вздохнув и понижая голос, молвил Дубыня, – значит, у вашего брата еще теплый денек будет для возвращения. – И, обращаясь к Туру, дополнил, – а, ты, сынок давай укладывайся. Спать тебе пора.

Тур послушался наставника и лег подле старшего брата, притулившись своей головой к его, вскоре устроился на покой и Дубыня. Вкруг соседнего костра улеглись отец, Храбр и дружинники, один из них, по имени Белян остался дозорным. Невдалеке горел третий костер, возле которого одиноко сидел слуга Эриха Нук.

Тур еще малеша говорил, рассказывая о прошедших днях, и нежданно резко прервался, да замолчал, засопев во сне, все еще продолжая что-то изредка выкрикивать. Уснул и Дубыня, его спокойное, монотонное дыхание слышалось издалека. Керк лежал с открытыми глазами на боку, подложив руку под щеку, и смотрел на огонь. Прошло еще какое-то время, и наследник, приподнявшись на руке, принялся оглядывать стан. Подле второго костра не спал только дозорный Белян, да отец лежал, опершись головой на руку, и глядел в лес. Керк посмотрел в сторону отца и зашептал заговор, тот самый которым когда-то усыпил Эриха. Видно было, что отец сначала крепился, пытаясь отогнать сон, но к концу заговора, прилег на плащ и уснул. Тот же заговор наследник прочитал над каждым из стана, мысленно представляя себе их и разворачивая лицо в сторону, где они лежали, а в последнюю очередь над дозорным Беляном. Тот так же, как раньше и отец, по первому крепился, но потом повалился на спину и крепко заснул. Тогда Керк поднялся, посмотрел на мерцающий невдалеке третий костер, где сидел слуга Эриха, и вздрогнул, потому что увидел над костром два горящих немигающих глаза, которые в упор смотрели на него. Лучистое пламя осветило силуэт и наследнику показалось, что около костра сидит не человек, а волк. Керк поднял руку, и отер глаза ладонью, а когда вновь посмотрел в сторону Нука увидел лишь силуэт человека. « Померещилось»,– подумал он и зашептал заговор для Нука, а через некоторое время увидел как и слуга Эриха повалился на землю. Керк прошел и подкинул в костры сухих веток, чтобы те не прогорели, оглядел каждого спящего и удостоверился, что заговор действует и все спят. К последнему из спящих Нуку, наследник приблизился очень тихо, наклонился и присев, осмотрел его. Тот лежал, раскинув руки в сторону и тяжело дышал, словно зверь рычал, Керк потрогал его за плечо и тут же отдернул руку, потому как ему почудилось, что дотронулся он не до живого тела, а до холодного, безжизненного камня.

Надрывно вздрогнув телом юноша торопливо поднялся, и немного отойдя от стана, встал к нему лицом, да, очерчивая рукой, невидимый круг вокруг него стал читать заговор: « Силой Бога Сварога, силой Бога Перуна, силой Богини Мать-Сыра-Земля отгоняю от всех находящихся в этом стане, всех нечистых духов, всех зверей и птиц кои могут доставить злобу и боль. Окружаю этот стан светом огненных стрел Сына Бога Перуна и земным светом любви Богини Мать-Сыра-Земля. Да, будет крепок мой заговор, как сам камень– Алатырь!» Лишь закончил читать заговор наследник, то