Еще я понимал, что, вероятнее всего, вижу сына в последний раз. И от этого было страшно. Я ведь не смогу наблюдать, как он взрослеет. Как сделает первые весомые шаги в магии. Впервые влюбится, создаст свою семью. Но главное, чтобы с ним все было в порядке. Люциан не нашел Шелли, что бы ни говорил, и не понимал, в чем на самом деле ценность моего сына для его темных планов. Нам удалось невозможное — вывести Мишеля из-под удара. Да, легко ему не будет, но зато появится шанс построить такую жизнь, какую он захочет, а не ту, что продиктует тюрьма.

— Пап? — Шелли не понравилось, что я ушел в свои мысли.

— Мне надо ненадолго уехать, малыш, — сказал я.

— Далеко? — полюбопытствовал он.

— В Атеррас.

— Надолго? — Шелли тут же погрустнел.

— Пока не знаю. Слушайся Джесси, хорошо? И никому не говори об Атеррасе, это опасно.

— Возвращайся поскорее.

Я обнял сына. И понимал ведь, что надежды нет, но все равно верил, что вернусь. Пусть в самой глубине души, но верил. Иначе зачем бороться?

— Я постараюсь, — пообещал ему и себе. И собирался сдержать слово.

Розалин

Снаружи мой магазинчик казался побитым и разрушенным, а вот внутри, как и дома, все уцелело. Лежали вещи, которые перенесла сюда перед отъездом в Атеррас, и даже скудные сбережения никто не тронул. Странно… Возможно, люди Люциана следили и за домом, и за магазинчиком — я не знала. Но сейчас вокруг никого не было. Люциан занят тем, что строит планы… Какие? Зачем?

А я переходила от одной вещи к другой, касалась то тканей, то игольницы, чувствуя, как под пальцами оживает прошлое. И в то же время понимая, что минувшего больше нет. Оно исчезло, испарилось, пропало, как дым. Зато в моем настоящем есть люди, которые стали действительно дороги. Теперь вместе с Джесси в сердце жили Арман, Шелли, Иден. И все, чего я хотела — уберечь их. В то же время понимала, какая я слабая. Слишком…

Я прошла в небольшую подсобку, где хранила всякие мелочи вроде наперстков, лоскутов, старых, еще маминых пяльцев. Желала навсегда запомнить каждый из этих предметов, чтобы унести в сердце. Потому что я поеду с Арманом, куда бы ни лежал его путь. Джесси свободен, он справится и без меня.

— Рози, — раздался тихий голос.

Я вздрогнула и обернулась. Дух мамы завис над полом. Она выглядела такой, как я ее помнила — с милыми морщинками в уголках глаз и привычной улыбкой на губах.

— Мама! — Я ощутила, как по щекам катятся слезы. — Но почему…

— Теперь ты можешь меня видеть, — сказала она ласково. — А я так хотела поговорить с тобой! Увы, не получалось.

— Мамочка! Я так скучала.

— Знаю, девочка моя. Только я была рядом так часто, как могла. Я горжусь тобой, доченька. Ты выросла такой смелой! И сильной.

А мне вспомнился Люциан, его холодный голос и безразличный взгляд.

— Мама, неужели Люциан и правда мой отец? — спросила тихо.

— Да. — Она коснулась моей щеки, но я не почувствовала прикосновения.

— Как так вышло? Почему из всех людей в мире — именно он?

— Сердцу не прикажешь, милая. Тебе ли не знать. — Улыбка духа стала грустной. — Прости его, не держи зла. Каждый платит свою цену, и твой отец не исключение.

— А ты? Ты его простила? — спросила я отчаянно.

— Дважды. Когда он ушел — и когда вернулся.

Я закрыла лицо руками. Так и стояла долго, слишком долго. А потом расправила плечи. Да, каждый выбирает дорогу сам. Пусть в моей памяти отец останется кем-то далеким и священным, а Люциан — просто первым советником короля.

— Пусть хранят тебя боги… — прошелестел призрак и растаял, а в комнату заглянул Джесси.

— Рози, ты с кем разговариваешь? — удивленно спросил он.

— Ни с кем. — Я смахнула слезы. — Просто расчувствовалась, вспомнила прошлое. Все хорошо, братишка.

И обняла его. Кто знает, как долго мы не увидимся.

— Ты все-таки уедешь, да? — тихо спросил брат.

— Да, — ответила я. — Ты не беспокойся, со мной все будет в порядке. Я покинула Атеррас однажды и сделаю это снова.

— Надеюсь. — Джесси старательно не смотрел мне в глаза. — Мы с Шелли будем ждать.

— Арман оставляет его здесь?

— Других вариантов нет, — невесело усмехнулся брат. — Ваш приятель обещал найти для нас надежное убежище. А Иден усилил медальоны, которые защищают нас и скрывают от поиска. Так что справимся. Когда приедешь, завяжи на дверце магазинчика ленточку. А я буду приходить и смотреть, чтобы мы точно не разминулись и не пришлось искать друг друга.

— Хорошо, родной. Будь осторожен!

— Буду, Рози. Не беспокойся обо мне и береги себя.

На глаза снова навернулись слезы. Я раздраженно вытерла их. Не стану плакать! А нам с Арманом пора в путь. Уверена, Люциан уже едет к Атеррасу вместе с Иденом. Иден… Только бы с ним все было в порядке. Я верила, что он точно на нашей стороне и сделает все, чтобы остановить Люциана. Но многое зависит и от нас. А вот предательство Кита до сих пор не могла принять! Разве он не понимает, что станет следующей жертвой Люциана?

— Мне надо поговорить с Арманом, — сказала брату и пошла в торговый зал. Шелли сидел на руках у отца и рассказывал обо всякой всячине, а Арман так внимательно слушал, что я улыбнулась.

— Когда мы уезжаем? — спросила любимого.

— Рози, я…

Ясно, будет отговаривать.

— Давай не будем тратить время, — перебила его. — Просто скажи, когда мы выезжаем.

— Как только ты соберешься, — ответил Арман.

Мы друг друга поняли. Он не стал тратить силы на отговоры, я — на убеждения. Просто развернулась и пошла собирать вещи в дорогу. Все, что успели нажить, осталось дома, поэтому отобрала пару старых платьев, белье, захватила деньги. Арман же передал Джесси довольно увесистый кошель. Сборы вышли короткими. И с каждой минутой нарастала тревога.

— На рассвете уходите, — сказал Арман Шайну и Джесси. — И придумайте легенду, откуда у вас ребенок.

— Хорошо, — сдержанно отвечал Шайн. — Не беспокойтесь, господин Ферри. Я умею помнить добро. Только до сих пор удивляюсь, как у вас получилось скрыть в Атеррасе ребенка.

— Я очень не хотел, чтобы кто-то о нем узнал. — Губы Армана дрогнули в легкой улыбке. — Нам пора.

Я обняла Шелли, попросила его быть умницей. Видела, что мальчик едва не рыдает, но он держался. Такой же стойкий, как его папа.

— Приезжайте поскорее, — только и пробормотал он.

Арман погладил его по голове, шепнул что-то — видимо, последние наставления. А может, еще раз сказал, как сильно любит своего сына. Это было невыносимо! Я искусала все губы, обещая себе, что разлука будет недолгой. А когда двери магазинчика закрылись за нами, испытала почти что облегчение.