Денис молчит. Ждет. Делает вид, что сосредоточен на дороге, но Дарья-то видит, как напряжена его челюсть.

– Я недавно встретилась на улице с Дмитрием. Работает с тобой в «Айзмосе». Такой высокий, прилизанный, с треугольным подбородком.

– Он работает в маркетинговом.

– Знаю, – кивает Дарья, – а еще он, скажем так, очень необычный человек. Так же как твоя… кгхм… приятельница.

– Ты Лизу в это не впутывай, – неожиданно резко отвечает Денис. – Она, может, тоже не рада, что оказалась в этой шкуре.

– Шкуре? Так вот как теперь это называется?

Может, и она – всего лишь «шкура»? Сосуд для чужого разума, тело для чужих прихотей.

– Не важно.

Денис никогда не злится. Были причины – не было, всегда остается спокойным и понимающим. Уже тогда можно было отнестись с подозрением к такой идеальности.

Правда, сейчас не похоже на «раньше». Дарья видит, как темнеют его глаза, наливаются чем-то черным и темным.

– Будешь ее защищать? Ладно. Только вот от одного ты не отвертишься: в компании у вас не работает ни одного нормального человека. Да чего уж там! Подозреваю, там вообще люди не работают!

И вновь тишина. Липкая, густая, она дрожащим желе укутывает их обоих так, что дышать становится нечем. Еще чуть-чуть – и задохнешься под этой бултыхающейся массой.

– Дружка своего не забудь, – сквозь зубы выдавливает Денис.

– Леву? Да он хотя бы не врет мне!

– А чего ты хотела? Чтобы я сразу тебе все взял и рассказал? Да ты бы мне элементарно не поверила!

– Не поверила чему? Давай признавайся, кто ты там. Нестареющий вампир? По ночам превращаешься в дракона? Не знаю, что там сейчас еще у молодежи популярно…

Всего на мгновение на лице у Дениса проскальзывает знакомая улыбка.

– Не те книжки читаешь. Ох, Дарья, не те.

– А какие надо? – с вызовом, как маленький ребенок, спрашивает Дарья.

Денис пропускает вопрос жены мимо ушей.

– Как мне найти пастыря? – спрашивает она, когда понимает, что Денис не собирается продолжать эту тему.

– Кого?

– Пастыря.

– Зачем тебе?

Денис включает поворотник. Чем ближе они к дому, тем больше Дарья боится, что, как только она выйдет из машины, уже не сможет вот так прижать мужа к стене. Сейчас сработал эффект неожиданности, но потом он будет уже готов держать удар по-настоящему.

– Звучит как человек, который сможет мне помочь.

– Человек ли?

– Не передергивай. Ты понял, о чем речь.

– Пастырь появляется, когда приходит время, – отвечает Денис.

Похоже, вместе с Дмитрием эти двое зубрил учились у одного мудреца.

– И как сделать, чтобы время пришло?

– Ждать.

Когда они заходят в лифт, тот кажется меньше обычного. Всегда ли тут было так мало места, что, стоя на расстоянии вытянутой руки, можно было услышать чужие мысли?

«Мне жаль», – говорят глаза Дениса.

«Я знаю», – отвечает она без слов.

Дарья никогда не хотела быть героиней вот такой истории. Героиней, которая влюбляется в чудовище, выходит за него замуж, рожает ему двоих сыновей, а лишь потом узнает, что за монстр храпит рядом с ней на соседней подушке. Во всех нормальных сказках девушки влюбляются в чудищ за их внутренний мир и оказываются вознаграждены прекрасным принцем, прячущимся за пугающей личиной. Ее ситуация больше походит на наказание.

Дома все как прежде. В темном коридоре всего на мгновение показывается хвостатая тень, но тут же прячется, осознав, что Дарья ее заметила. Сейчас вид этого странного существа уже почти привычен.

Пока Дарья неторопливо разувается, Денис уже направляется в ванную, чтобы вымыть руки.

– Дарья?

– Да? – Она ускоряется лишь самую малость, ибо застежка у этих туфель явно была придумана, скорее всего, во времена средневековых пыток.

– Дарья? – На этот раз громче.

В хрустальном блюдечке, где обычно хранятся Дарьины украшения, все по-прежнему. У нее не так уж много побрякушек, чтобы за них переживать или хранить в сейфе.

– Где они?

Дарья стоит на пороге ванной в одной туфле, вторая крепко сжата в руке. Она смотрит на Дениса с непониманием:

– Где что?

– Не строй дурочку. Серьги. Где эти чертовы серьги?

– Вот уж верно так верно. Чертовы, это ты правильно сказал.

Она уже успела успокоиться за время этой бесконечной поездки в узком лифте. Кем бы ни являлось это отвратительное создание, выбравшее ее тело своим домом, порой оно здорово помогает успокаиваться в стрессовых ситуациях вроде этой.

Денис смотрит на нее так, будто видит впервые. Теперь это не тот взгляд немого восхищения, каким он окинул ее в салоне красоты. Так смотрят на человека, который сказал то, чего от него никогда не ожидали услышать.

– Ты не на той стороне, Дарья.

– А разве тут есть стороны?

Тут она права, и он знает это. Ни добра, ни зла в этой гонке за власть не было и быть не может.

– Будешь прикрывать этого гаденыша, я за себя не ручаюсь.

– С чего ты взял, что я его прикрываю?

Как и раньше, они понимают друг друга без слов и дополнительных объяснений. Со стороны может показаться, что это обрывки из другого, более длинного диалога, но Денис с Дарьей за годы брака и правда как будто научились читать мысли друг друга.

– Я смотрел на твои авантюры сквозь пальцы, но всему есть предел.

– А я? Ты не думаешь, что твоя подружка?..

– ХВАТИТ. – Его голос звучит внезапно громко, словно усиленный десяткой аудиоколонок.

Денису нужно всего несколько секунд, чтобы успокоиться, но Дарье достаточно и этого времени, чтобы увидеть то, что необходимо. Его истинное лицо. Серое, с бледно-голубыми прожилками на щеках и пустыми глазницами.

Вот так ты выглядишь на самом деле, Денис Озерков?

Как ни странно, она не пугается. Лишь вдыхает поглубже и заявляет – тихо, но уверенно:

– Какая бы ни была причина, по которой Лев забрал эти чертовы камни, она уж точно лучше той, по которой ты заставил их меня носить.

Туше.

Да, она видела, как приятель залез к ней в сумочку за ключами, когда она возвращалась из туалета в тот вечер, когда она встретила Дмитрия. Конечно, она слукавила, когда сказала мужу, что уж Лев-то никогда не станет ее обманывать. На самом деле она теперь не может доверять даже самой себе, не говоря уже о мужчине, которого она спасла от самоубийства несколько месяцев назад.