— Этому герою не нашего времени век богатства не видать.

— Что же делать, Аскольд?! — взмолилась Алевтина Тарасовна.

— Банкротиться и начинать с нуля иной бизнес, — посоветовал «авторитет».

— Я не девочка, чтобы постигать жизнь заново.

— Много ли тебе осталось этой жизни? Продавай по-быстрому игральню и с вырученными баксами отправляйся красиво доживать остаток дней на Канарах.

— А сыновья на какие доходы здесь жить будут?

— Пусть «малыши» сами шевелят мозгами.

— Просто сказать…

— Еще проще сделать.

— Нет, Аскольд, сыновей на произвол судьбы не брошу. Послушай, а что, если сделать так, чтобы принципиального законника… «унесло ветром»?..

— Если хочешь дернуть тигра за хвост, дерни.

— Ты поможешь?

— Я со штормовыми ветрами давно завязал. Да и зачем тебе, подружка дней моих суровых, чья-то помощь, если сыновья-гвардейцы могут учинить любую бурю.

— Рисковать сыновьями страшно.

— Уть ти какая, — вытянув губы трубочкой, хохотнул Пузырев. — Сыновей-богатырей жалеешь, а страдающего одышкой друга не бережешь.

— Ты ведь не сам будешь исполнять заказ.

— Посредников тоже не награждают орденами за заслуги не первой степени.

— Брось, Аскольд, шутить. Поговорим серьезно. Давай организуем на твоем рынке зал игровых автоматов и комнату для рулетки…

— Чтобы в моем тихом уголке заговорили автоматы Калашникова?

— Ты, кажется, трусишь?

— Мне не надо лишнего. Свой кусок общественного пирога я урвал и хочу скоротать отведенные Богом денечки в ладу с совестью.

— А вдруг вернутся к власти большевики и учинят новый передел собственности?

— Воевать с ними не буду. Упорхну на Канары, либо в солнечную Австралию, где переделов не бывает.

— Тебе не думается, что наши взгляды на жизнь стали разными?

— Не только взгляды… — Пузырев вздохнул. — Все мы, люди, разные. Как писал Козьма Прутков: «Кому и горький хрен — малина, а мне и бланманже — полынь».

Морева брезгливо поморщилась:

— Эх, Аскольд, Аскольд…

— Не гримасничай, Аля. Баба ты битая. Вывернешься и без моей помощи.

Уйдя от Пузырева в подавленном настроении, Алевтина Тарасовна решила посоветоваться с сыновьями. Рассуждения матери о печальной перспективе казино сыновья выслушали хмуро. Когда же Тарасовна заикнулась о киллере, Джон усмехнулся:

— Киллер — не проблема, но где гарантия, что на освободившееся место не сядет такой же зануда?

— От кого ты хотел бы получить гарантию: от губернатора или лично от президента России? — съязвила рассерженная мама.

— Не понтируй впустую, — сказал Джон. — Если нет гарантии успеха, значит, ставка на риск не оправдывает средства. Надо искать другой выход. Попробуем отыграться.

— Ребенок! На десяти процентах от дохода сильно не разыграешься.

— Как же в цивилизованных странах играют, где еще меньший процент считается неплохим?

— Там нет прожорливой армии взяточников, как у нас. Да и в личной жизни они бездумно не шикуют.

— Будто мы расшиковались. Пятый год езжу на одной и той же машине.

— Зато, как персидский шах, гарем содержишь. Вадик тоже в расходах не скромничает. Королевскую квартиру с полным убранством на день рождения своей очаровательной Верочке подарил и в Америке титьки ей отрастил.

— О личных расходах, маман, помолчи! — резко вмешался в разговор Вадим. — Ты тоже не бесплатно любовь крутишь. На одного лишь милицейского придурка Леню Кетькалова уйму денег истратила. Барскую усадьбу в «Астре» ему оплатила, а к сорокалетию новейшую «ауди» презентовала…

— Не затевай скандал в благородном семействе, — одернул младшего брата Джон. — Давайте, не попрекая друг друга, думать. Надо любыми путями сохранить фирму. Если быстренько расплатимся с долгами, выживем?

— Конечно, — сглаживая назревающий конфликт, миролюбиво сказала Алевтина Тарасовна. — Но где столько денег взять?

— Оформи кредит в коммерческом банке.

— Из одной кабалы лезть в другую? Знаешь, какие там проценты?..

— Займи под меньший процент у Аскольда Пузырева.

— Пузырь заважничал. Не хочу на колени перед ним становиться.

— Усмири гордыню. Игра стоит свеч.

— Дело не в том. Если Аскольд не предложил деньги сам, выпрашивать у него бесполезно. Он отказался принять под свою крышу даже такой пустяк, как игровые автоматы.

— Зря ты с этими игрушками волынку затеяла. Продувшись на водке, на спичках не сэкономишь.

— Как сказать… Чем больше в казино суеты, тем легче объехать контролеров. Говорят, копейка рубль бережет.

— Давно такое было. Теперь тысячи и то пустые, — Джон посмотрел на хмурившегося брата. — Придется, Вадик, нам с тобой добывать презренные бумажки.

— Не вздумайте сами стать киллерами! — встревожилась Алевтина Тарасовна.

Джон засмеялся:

— Маман, чтобы киллерским трудом оплатить наши долги, придется перестрелять всю налоговую инспекцию. Найдем другой выход.

— Какой?

— Это не твоя проблема.

— Смотрите, мальчики, не вляпайтесь в подсудное дело.

— Обойдемся без суда и следствия.

Взявшись за решение экономической проблемы казино, Джон Иванович Корягин рассчитывал только на свою виртуозную сноровку в игорном деле. Однако, будто по пресловутому закону пакости, время летних отпусков притушило игровой ажиотаж. Азартные игроки с тугими кошельками словно забыли дорогу в «Золотой петушок». Заглядывали сюда лишь мелочники, которым хотелось не столько пощекотать нервы за ломберным столом, сколько избавиться от скуки. Проигрывали они равнодушно, и даже страстные девочки из нештатной обслуги казино не могли раззадорить их на крупные ставки. Вялая игра приносила скудный доход. Суточные выигрыши по две-три тысячи «баксов» для погашения накопившегося долга были каплей в море. Затяжное «безрыбье» раздражало Корягина. Джон начал нервничать, а в таком состоянии его тренированные пальцы теряли эластичность. Срыв произошел там, где светила, казалось бы, стопроцентная удача.

В один из вечеров, когда Корягин от безделья листал в комнате отдыха журнал «Плейбой», подсевший к нему Вадим с усмешкой сказал:

— Всеволод Красноперов приехал. Есть возможность облегчить распухший карман виноторговца минимум на сотню тысяч долларов.

— Он ведь не игрок, — разглядывая в журнале обнаженную красавицу, ответил Джон.

— Жениться Севе захотелось. И знаешь на ком?