что хакан совещался с таким-то сипехсаларом, а я не мог узнать, что он ему сказал. У меня хлеб в горло не проходил от обиды; зачем же это нужно, чтобы хакан Туркестана что-то сказал, а мы этого здесь не знали? Сегодня пришло другое письмо, [сообщают], в чем там дело. Вот я и доволен“.

Потому-то и нужно, чтобы ты был осведомлен о делах царей мира и излагал их дела господину своему, дабы ты был в безопасности от друга и недруга и способности твои стали известны.

И какую бы должность ты ни давал, давай тому, кто ее достоин, из алчности мир притеснителям не отдавай, ибо Бузурджмихра спросили: „Был на службе у дома Сасана и заведывал делами их такой, как ты, почему же дела их запутались?“ Отвечал: „Потому, что в великих делах искали они поддержки у малых гулямов, вот и пришло их дело в такое состояние“.

Нищему чиновнику должности не давай, ибо, пока он не получит для себя выгоды, твоими выгодами не займется. Разве ты не видел, что, когда поливают посевы и грядки, если ведущий к посевам и грядкам арык влажен, то вода быстро попадает на грядку, так как влажное место не много впитывает воды. Если же арык сухой и давно не получал воды, когда пустят в него воду, пока он сам не пропитается водой, он воду на посевы и грядки не пропустит. Вот нищий чиновник вроде сухого арыка, сначала заботится о себе, а потом уже о тебе.

Приказ свой считай важным и не позволяй, чтобы его кто-нибудь нарушил, ни под каким видом.

Рассказ. Так слыхал я, что Абу-л-Фазль Бал’ами[290] дал Сахлю Худжанди должность сахибдивана[291] Самарканда. Написали маншур, скрепили [его], и дал он ему халат. В тот день, когда он собирался уехать, он пошел во дворец ходжи попрощаться и испросить указаний. Когда он совершил прощальный поклон и помолился о благе и сказал те речи, которые при всех хотел сказать, он попросил дать ему переговорить с глазу на глаз. Ходжа приказал [всем] покинуть комнату. Сахль сказал: „Да продлится жизнь господина, когда раб уедет и приступит к работе, конечно, отсюда пойдут приказы. Пусть господин даст рабу знак, какие дела надо продвигать, чтобы раб знал, которые из приказов выполнять, а которые выполнять не надо“. Абу-л-Фазль Бал’ами ответил: „О Сахль, хорошо ты сказал, и знаю, что ты это долго обдумывал. Нам тоже нужно подумать, чтобы надумать. Сразу ответ дать нельзя. Подожди несколько дней“.

Сахль Худжанди пошел домой. Сулейману ибн-Яхье ас-Самгани дали должность сахибдивана Самарканда и отправили его с халатом и маншуром. Сахлю же он приказал: „Нужно, чтобы ты год не выходил из дому“. Сахль год просидел у себя в доме, заключенный. Через год он позвал его и сказал: „О Сахль, когда ты видал, чтобы я давал два приказа, один правильный, а другой ложный? Великих мира мы учим покорности мечом. Приказ у нас один. Что за глупость ты видел во мне, что мы можем учить подчиненных непокорству? То, что мы хотим видеть исполненным, то мы приказываем, чего не хотим делать, не приказываем. Мы никого не боимся и не страшимся и в делах не бессильны. То же, в чем нас заподозрил, — дело беспомощных. Раз ты счел, что мы в делах пешки, и мы тебя в должности сочли пешкой, [нельзя] чтобы ты поехал на работу с такими мыслями, что мы можем что-либо приказать, а ты это не выполнишь. Ни у кого не хватит смелости не выполнять наши приказы“.

Потому, пока ты жив, не давай ложной скрепы, а если твой чиновник не исполнит приказа, основательно накажи. Если ты при жизни скрепу свою не сделаешь прославленной и действительной, после тебя никто не будет выполнять скрепленного тобой приказа, как теперь выполняют приказы, скрепленные везирами прошлого.

Царям и везирам надлежит иметь один приказ и приказ решительный, чтобы сохранилось [к нему] уважение и дела шли.

А вина не пей, ибо от питья возникает беспечность, и вялость, и грех, упаси нас аллах от всякого везира и амиля[292] беспутного!

И когда царь займется питьем вина, да еще и везир займется, быстро беда проникнет в страну. Так ты предашь и себя и главу своего. Будь таким, как я сказал, ибо везиры — стражи страны, а очень это безобразно, если стражу нужен еще другой страж.

Ну, а если не случится тебе быть везиром и станешь ты сипехсаларом, то соблюдай условия сипехсаларства. А вспомоществование от аллаха.

Глава сорок первая

Об условиях и обычаях сипехсаларства

Знай, о сын, что, если будешь ты сипехсаларом, будь благодетелем для войска и подданных. И от себя делай добро и от [имени] господина своего и испрашивай милостей для подданных. Будь всегда величавым, а способы изучения войска и построения боевых рядов знай основательно. В день, когда случится бой, на правое и левое крыло посылай полководцев опытных, испытанных в бою и видевших мир. Самого смелого полководца с лучшими людьми поставь позади войска, чтобы эти люди заднего отряда были в тылу войска. Если бы даже враг был слаб, не считай его слабым и того слабого остерегайся так же, как и сильного. В бою не будь отчаянным, ибо от отчаянности погубишь войско, но не будь и особенно опасливым, ибо своей опасливостью ты вызовешь поражение своего войска.

Не упускай случая послать лазутчика. В день боя, когда будешь смотреть на вражеское войско и оба отряда будут строиться друг против друга, смейся и своему войску говори: „Кто они, каково их происхождение? Вот сейчас мы их истребим“.

Сразу же войско вперед не двигай, посылай отделение за отделением и полк за полком, конных. По одному назначай саларов[293] и серхенгов[294], [говоря]: „Эй, такой-то, ты ступай со своими людьми!“ Того, кто годится для нападения на эмира, держи подле себя. Всякого, кто хорошо бьется и кого-либо выбьет, или ранит, или возьмет конного, или приведет коня, или принесет голову и окажет похвальную службу, ты за эту службу уважь халатом или прибавкой в оплате. И в это время имущество не захватывай и не сквалыжничай, чтобы твое намерение осуществилось. Когда это увидят, всему войску захочется сражаться, и никто в бою не оплошает, и достанется тебе та победа, которой ты хочешь.

Если твое желание таким образом осуществится, то и прекрасно и великолепно, ты только не торопись, оставайся