– Это моя мать, – ответила Андреа, чувствуя, как ее лицо заливается краской. – Вы ее знали?

– Ну конечно. Она была очень добрая. Глоток свежего воздуха, я так всегда считала. Она мне очень нравилась. – Судя по произношению, женщина была родом из Мериленда или Вирджинии – в нем чувствовался южный акцент, но очень слабый. – Лора Банкрофт была из тех, кто обращает внимание на окружающих, – вы понимаете, что я хочу сказать? Она обращала внимание на таких, как мы. Для некоторых людей – например для ее мужа – библиотекари и секретари являются чем-то вроде предметов обстановки. Ну вроде, если они исчезнут, будет плохо, но на самом деле их никто не замечает. А ваша мать была другой.

Андреа вспомнила слова мужчины в сером костюме, приезжавшего к ней домой: «Вы очень похожи на свою мать».

– Наверное, я даже не догадывалась, насколько активно мама работала в фонде, – помолчав, сказала она.

– Лора Банкрофт никогда не боялась идти наперекор общему мнению. Как я уже говорила, она обращала внимание на окружающих. И, по-моему, ей очень нравилась ее работа. Настолько, что она не желала получать за нее деньги.

– Вот как.

– К тому же, после того как Рейнольдса вывели из попечительского совета, она могла больше не бояться, что они случайно столкнутся друг с другом на заседаниях.

Андреа присела рядом с библиотекаршей. От пожилой женщины исходила аура искреннего сочувствия.

– Значит, моей матери предложили работать в фонде. Даже несмотря на то что к семейству Банкрофтов она принадлежала только благодаря браку, этого оказалось достаточно, не так ли?

– Знаете, все правила четко прописаны в хартии. Так что с этим никаких вопросов не возникло. Насколько я понимаю, мать ни словом не обмолвилась вам о своей работе в фонде.

– Вы совершенно правы, мэм, – подтвердила Андреа.

– Что меня совсем не удивляет. – Женщина бросила взгляд на лист с наклейками. – Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, будто мы здесь только и делаем, что сплетничаем, но кое-какие слухи об этом браке до нас доходили. Неудивительно, что мать хотела защитить вас от всей этой суеты – она опасалась, что Рейнольдс просто найдет способ заставить вас возненавидеть себя, как это произошло с ней самой. – Она помолчала. – Извините – знаю, о мертвых нельзя говорить плохо. Но если мы будем молчать, кто скажет правду? Наверное, вы и без меня знаете, что Рейнольдс был тем еще фруктом.

– Кажется, я вас не совсем понимаю. Я имею в виду беспокойство мамы.

Женщина бросила на нее взгляд своих васильково-голубых глаз.

– Иногда, когда у женщины на руках ребенок, она пытается представить разрыв с бывшим супругом полным и окончательным, хотя на самом деле это не так. Ибо в противном случае ей пришлось бы слишком много объяснять. Возникало бы слишком много вопросов. Надежды бы расцветали и рушились. Я сама развелась с мужем, и у меня четверо детей, теперь все они уже взрослые. Так что у меня на это своя точка зрения. На мой взгляд, ваша мать старалась вас защитить.

Андреа сглотнула комок в горле.

– Именно поэтому она в конце концов отказалась от работы в фонде?

Женщина отвела взгляд.

– Кажется, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, – помолчав, сказала она. В ее голосе прозвучал легкий холодок, словно Андреа перешагнула какую-то невидимую грань. – Итак, я могу вам чем-нибудь помочь? – Ее лицо приняло профессиональное выражение и словно закрылось, став таким же равнодушным, словно полированная крышка стола.

Торопливо поблагодарив ее, Андреа вернулась в свою кабинку. Однако у нее снова защипало в глазах, а внутри начинало нарастать смутное, гложущее беспокойство. Казалось, угли, тлевшие на протяжении многих лет, внезапно снова вспыхнули.

«Лора Банкрофт никогда не боялась идти наперекор общему мнению». Определенно, просто констатация черты характера. «Лора Банкрофт обращала внимание на окружающих». Но что подразумевалось под этими словами помимо того, что ее мать не задирала нос? Андреа строго выругала себя за манию преследования, за неспособность совладать с собственными чувствами. «Страсти должны оставаться в пределах рассудительности», – сказал Поль Банкрофт. Ей следует научиться подчинять свои чувства жестким требованиям действительности. Но, несмотря на все старания, ей не удавалось полностью избавиться от нахлынувших подозрений. Они были подобны осам, налетевшим на выбравшуюся на природу компанию, маленьким, но настойчивым, и как ни размахивай руками, их все равно не прогнать.

Андреа попыталась сосредоточить внимание на странице ежегодника ВОЗ, но тщетно. Ее мысли постоянно возвращались к фонду Банкрофта. Несомненно, в нем имеются архивы, в которых описана его собственная деятельность, неизмеримо более полные, чем то, что требуется предоставлять по запросу федеральных органов. Если ответы есть, они, возможно, находятся в архивах, в самых древних, где хранятся все документы, имеющие отношение к деятельности фонда.

Выходя из библиотеки, Андреа снова увидела Брэндона. Поймав его взгляд, она почувствовала, как внутри у нее что-то всколыхнулось.

– Знаете, баскетбольного кольца здесь нет, – по-детски хихикнув, сказал он, – а то я обязательно бы вызвал вас на матч один на один.

– Как-нибудь в следующий раз, – ответила Андреа. – Увы, сейчас мне предстоит снова рыться в архивах. В самых скучных, тех, что спрятаны в подвале.

Брэндон кивнул.

– Все добро в ящиках, заперто за решеткой, подобно порнографическим журналам.

– А что ты знаешь о таких вещах? – с притворной строгостью спросила Андреа.

Лицо подростка снова растянулось в радостной улыбке. Хоть, несомненно, и гений, он оставался мальчишкой.

Ящики: действительно, редко используемые архивы, скорее всего, уложены в обычные ящики. Андреа нужно было добраться именно до этих ящиков, и на этот раз ей обязательно потребуется помощь. Однако она не собиралась обращаться к одному из старших сотрудников; лучше воспользоваться услугами какого-нибудь молодого младшего техника. Андреа прошла по коридору мимо автоматической кофеварки и аппарата с питьевой водой и, войдя наугад в один из кабинетов, представилась двадцатилетнему парню, разбиравшему груду почты. Парень, бледный, как луна, с короткими зализанными волосами и темными от никотина ногтями, узнал ее имя. Он уже слышал, что Андреа недавно ввели в попечительский совет, и, похоже, ему было приятно, что она решила потратить часть своего драгоценного времени на знакомство с ним.

– Итак, – после первых любезностей сказала Андреа, – я хочу узнать, не смогли бы вы мне помочь. Если я отвлекаю вас от каких-то важных дел, вы так прямо мне и скажите. Хорошо?

– Я с удовольствием вам помогу, – ответил парень, которого звали Робби.

– Все дело в том, что меня попросили разобраться в кое-каких архивах, понимаете, в документах о деятельности попечительского совета, а я забыла ключ от подвала, – солгала она с изобретательностью, о существовании которой даже не догадывалась. – Мне так неудобно…