Пока Мадж с Пивверой ловили моллюсков, раков, водяных жуков и прочую снедь, любопытство привело Хека и Караукула к двигателю, они щупали и ковыряли его. Джон-Том хотел было отогнать мангуст от безмолвствующей металлической штуковины, но решил, что раз в баках нет топлива, то и бояться особо нечего.

В сумерках со стороны Сешенше донеслись первые рыдания: жалобное, высокое мяуканье. К ней присоединились остальные принцессы, и над болотоходом сгустилась атмосфера погребальной барки.

– Это еще что?

Мадж отправился утешать Пивверу, и та его не оттолкнула.

– Сешенше права. – Она потерла заплаканную морду. – Вы, самцы, столько для нас сделали, а мы чуть не испортили все. Из жадности своей, из тщеславия!

– Мы вели себя очень плохо!

Плач Квиквеллы напоминал хриплое, прерывистое сопение, непомерной длины язык выстреливал снова и снова.

В отличие от подруг, Умаджи ревела оглушительно, роняя на палубу огромные слезы.

– Мы не смогли устоять перед соблазном! О, глупость и гордыня!

Купец сыграл на нашей слабости, охмурил волшебными словами, такими, как «румяна» и «тени для глаз».

Ансибетта размазывала влагу по лицу. Джон-Том едва одолел искушение обнять ее и успокоить. Как-то раз Клотагорб сказал ему, что для женщин слезы – аналог боевой раскраски. Этак недолго принести здравый смысл в жертву сочувствию. Пресный вкус речной рыбы во рту помог чаропевцу взять себя в руки.

– Да, горе нам, горе! – Алеукауна подхватила жалобный рефрен. – Когда он подсовывал нам проклятые бумажки, какая-то частичка моего разума подозревала каверзу. Но тут он сказал: одну вещь покупаете, вторую получаете бесплатно, – и я сдалась.

Сешенше высморкалась и кивнула.

– И к тому же он произнес-с с-самое с-сильное, с-самое подлое с-слово. – Казалось, на миг ее зрачки заволок болотный огонь, затуманил не только зрение, но и рассудок. – Это с-слово «с-скидка».

Мадж саркастически щелкнул языком:

– Неприличное слово из пяти букв, но не…

– Я не понимаю, – искренне забавлялся Джон-Том. – Вы – особы королевской крови. Вот уж не ожидал, что вас можно подловить на такой ерунде.

Принцессы переглянулись. Заговорила Ансибетта:

– Бедный чаропевец! Вы и правда ничего не понимаете.

– Да, не понимает. – Умаджи опустила подбородок на косточки пальцев. – А знаете, будь мы немного осторожнее, Силимбар уступил бы три по цене одной.

Джон-Том, охваченный легким беспокойством, предпринял попытку увести разговор от непостижимой темы.

– Насчет бензина не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю.

– Ага, он придумает! – Мадж хлопнул друга по спине. – Он завсегда чей-то придумывает. В том-то и беда!

Однако ни отдых, ни пища, ни сон не принесли ожидаемого вдохновения. Даже утро подарило свет, но не просветление. Не оставалось ничего другого, кроме как порыться в старых песенных запасах.

Он посидел минутку в кресле рулевого, удостоверяясь, что все готово: ключ зажигания, дроссель, рычаг управления, дуара. Несколько нот, извлеченных из достославного инструмента, чистые и ясные, поплыли в сыром утреннем воздухе, и вдогонку за ними помчалось любопытное облачко заблудшей музыки. Потом светящаяся стайка метнулась в юго-западном направлении, возвратилась к болотоходу и снова унеслась прочь.

– Отвяжись! – рявкнул Джон-Том облачку. – Мы обязаны позаботиться о дамах. Сначала доберемся до Машупро, и только потом – туда, куда хочешь.

Джон-Тому не удалось втиснуть «авиационный бензин» в подходящий куплет, а более емкое слово «топливо» сулило побочные эффекты, поэтому он решил действовать по-другому: спеть о скорости и движении вперед, о легкой и приятной увеселительной прогулке. Если играть, к примеру, кантри, то можно обойтись без ярко выраженных технологизмов, предположил он.

Солдаты и принцессы замерли в ожидании. Бывалый Мадж крепко держался за сиденье.

Туман, шедший от грифа дуары, сильно отличался от всех предыдущих.

Впрочем, нельзя утверждать, что все предыдущие были как две капли воды похожи друг на дружку. Клубящееся облако было небольшим, лучилось малообещающим бледно-голубым светом. И уж конечно, оно совершенно не походило ни на какое топливо и не проявляло желания сконцентрироваться в приятный цилиндрический силуэт пятидесятипятигаллоновой бочки.

Но все же в дымке что-то наконец материализовалось, и было оно таким неожиданным, что Джон-Том оборвал песню на полуслове, чего за ним давненько не водилось. Музыкальное облачко тоже смолкло и поспешило спрятаться под задранным носом болотохода.

– Что это?

Ансибетта, как и остальные принцессы, раскрыла рот в изумлении.

– В жизни такого не видела!

У Умаджи глаза полезли на лоб.

– Ну а я – видел!

Слова Найка, как и его реакция, застигли спутников врасплох. Он выхватил меч и прыгнул вперед.

– Э, шеф, погодь-ка!

Мадж обогнал исполненного решимости лейтенанта и встал на его пути.

Солдаты тоже взялись за оружие и изготовились к атаке.

– Но ведь он – из Броненосного народа! – воскликнул недоумевающий Хек. – Из страшного, безжалостного, отвратительного Броненосного народа!

На Маджа эти эпитеты впечатления не произвели. Он внимательно разглядывал призрака.

– Не-а. Я, кореша, так не думаю.

– Так кто же это, по-вашему?

Найк позволил себя остановить, но тем не менее посматривал на тварь опасливо. Она же попросту игнорировала всех – лишь спокойно озирала окрестности.

– Парни, а ну-ка, ответьте. Вы хоть раз в жизни видели жуков из Броненосного народа своими глазами? Хоть одного?

Солдаты неуверенно переглянулись. Отвечать они предоставили лейтенанту.

– Вообще-то, нет. Лично я – не видел. Но все мы слышали легенды и рассматривали рисунки.

– Вона как, значица? А мы с Джон-Томми, промежду прочим, много лет назад разобрались с громадной толпищей Броненосных – вам даже не вообразить какая это была офигенная орда. – Мадж указал на висящее в воздухе создание:

– А этот жучара и выглядит и держится совсем иначе.

– Мадж прав, – подал голос Джон-Том. – У этого существа слишком много конечностей. У любого Броненосного их шесть, а у этого – восемь.

Он и не из Паутинников…

Пришелец свесил голову набок, посмотрел на него и холодно заявил:

– Вы наблюдательны. Я не принадлежу к Броненосному народу, что бы вы ни подразумевали под этим термином.

– Он и говорит не так, как они, – тоном адвоката высказался Мадж.

Незнакомец воздержался от дальнейших комментариев и обратил свое внимание на устройство, которое держал в двух из четырех хватательных конечностей. Огромными глазами он считал показания приборов, отчетливо видимых на панели самого что ни на есть технического облика.