НОВЫЕ ПОСТУПЛЕНИЯ

Цены ниже прейскурантных

Итак, прехорошенькая женщина (не обратить на нее внимания было невозможно) в короткой песцовой шубке и легкомысленной для зимы шляпке с одиноким страусиным пером, торчащим, как парадный султан на кивере гвардейца-гренадера, вышла из экипажа и стала подниматься по ступеням крыльца в магазин И. И. Бенклера. Шедший буквально в трех шагах от нее Всеволод Аркадьевич, любующийся ее фигурой, видел, как дама, неловко оступившись, вскрикнула и рухнула на крыльцо, наверняка больно ударившись о его гранитные плиты. Он было ринулся вперед, желая удержать женщину, но не успел. Когда он склонился над ней, предложив помощь, на него глянули большие бездонные черные глаза, которые из-за наполняющих их слез казались просто огромными.

– Благодарю вас, вы очень добры, – сказала женщина и приняла поданную руку. Однако, поднявшись при помощи Долгорукова, она снова вскрикнула и едва не упала. Только теперь Всеволоду Аркадьевичу удалось успеть ее поддержать.

– Колено, – тихо вымолвила дама и страдальчески сморщила носик. Это обстоятельство вызвало в Севе не частое для него чувство жалости с примесью умиления. Беспомощность женщины, стоящей на одной ноге и держащей другую ногу на весу, требовала от него решительных действий.

– Это ведь ваш экипаж, мадам? – спросил он, кивнув на крытую рессорную коляску и придерживая женщину за талию.

– Мадемуазель, – сдержанно поправила его женщина, вымученно улыбнувшись. – Да, мой.

– Может, вы отложите ваши покупки до следующего раза? – резонно предложил Всеволод Аркадьевич. – А сейчас сядете в свой экипаж и поедете домой?

– Пожалуй, – согласилась женщина и доверчиво посмотрела в глаза Севы: – Вы поможете мне?

– Конечно, – быстро ответил Долгоруков и крепче прижал ее к себе. – Пойдемте.

Она попробовала ступить на больную ногу и снова вскрикнула.

– Не получается, – призналась она.

– Тогда мы поступим так, – промолвил Сева и, недолго думая, подхватил женщину на руки. Она лишь выдохнула от неожиданности и невольно обхватила Долгорукова за шею. Черт возьми, ему это было весьма приятно. Ведь с тех пор, как он, в буквальном смысле слова, носил женщину на руках, прошло без малого лет десять…

Всеволод Аркадьевич донес ее до экипажа, и они вместе с кучером усадили раненую на сиденье.

– Вы где живете? – спросил Сева и только теперь хорошо рассмотрел лицо мадемуазель. Оно было прекрасно: чистый гладкий лоб, довольно высокий для женщины, что косвенно, но все же говорило о наличии большого ума; точеный носик, идеальный овал лица и глаза… Глаза были необыкновенные, черные, с зеленоватыми крапинками и скрывали некую тайну. Впрочем, в каждой женщине есть тайна и недоговоренность. И если тайну со временем можно узнать или познать, то недоговоренность – никогда. Мужчина узнает о том, что именно недоговаривала женщина лишь после расставания, да и то не полностью. И лишь тогда, когда женщина сама разрешит или снизойдет до этого…

– На Грузинской улице, дом Петонди, рядом с богадельней, – последовал ответ.

– А… вы одна живете? – задал Долгоруков сильно интересующий его вот уже несколько минут вопрос.

– Простите? – кажется, не поняла вопроса женщина.

– Я спрашиваю, вы одна живете? – повторил Всеволод Аркадьевич. – Не сочтите мой вопрос за беспардонность, просто это мне необходимо знать, так как вы ранены и нуждаетесь в помощи. И если вам дома некому помочь, то я, с вашего позволения, смог бы…

– Одна, – тихо ответила мадемуазель.

– А прислуга? – поинтересовался Сева.

– Я отпустила ее до понедельника…

– Выходит, встретить вас дома будет некому? – раздумчиво произнес Всеволод Аркадьевич.

– Ну… Да. Некому.

– Тогда я поеду с вами.

– Но…

– Никаких «но», – безапелляционно произнес Долгоруков. – Я привык любое дело доводить до конца, если за него взялся. Не бросать же вас сейчас одну. Вот доедем до вашего дома, я вас в него отнесу, вызову врача, он вас осмотрит, скажет, что делать, и тогда…

– Вы очень добры…

– Таким создали меня родители, – шутливо произнес Всеволод Аркадьевич, усаживаясь напротив. – Ну что, поехали?

– Поехали, – ответила женщина и улыбнулась: – А как зовут моего спасителя?

– О, прошу прощения, сударыня, я должен был сделать это много раньше, – несколько смущенно произнес Сева. – Итак, разрешите представиться: Всеволод Аркадьевич Долгоруков. Не князь, – добавил он.

– Ксения Михайловна Морозова, – сказала, в свою очередь, мадемуазель и добавила: – Не боярыня.

Они рассмеялись.

Новая знакомая положительно все более и более нравилась Всеволоду Аркадьевичу. Она не кокетничала, не жеманилась, не строила из себя Снежную королеву, и вела себя естественно и непринужденно, полностью противореча дутому светскому правилу «не казаться, но быть». Это и подкупало, и притягивало. К тому же какое-то магнетическое обаяние, присущее этой женщине, просто приковывало взгляд, а затем и мысли…

– Вы, кажется, не местный? – первой нарушила она молчание, наступившее после того, как они познакомились. Всеволод Аркадьевич не хотел вести пустые разговоры; дескать, зима нынче какая снежная (или холодная) и «не читали ли вы последний роман Александра Дюма-сына»? С этой женщиной надлежало вести совершенно иные разговоры, но какие – этого Долгоруков покуда не знал…

– Нет, – ответил Сева. – А вы?

– Я тоже, – ответила Ксения Михайловна, и легкая тень набежала на ее лицо. Но она быстро справилась с собой и мило улыбнулась своему попутчику: – А чем вы занимаетесь, Всеволод Аркадьевич? Ну, в жизни? Кроме того, что носите раненых женщин на руках?

– Торгую недвижимостью, – не задумываясь, ответил Долгоруков. Потому что это была правда. Ну, или почти правда.

– И что, это занятие приносит достаточный доход? – спросила она, немного странно посмотрев на Севу.

– Не жалуюсь, – слегка растерянно ответил Всеволод Аркадьевич, не поняв значения взгляда Ксении. Впрочем, стоит ли понимать все их взгляды и слова? Их – это женщин. Ведь все равно самая недалекая из них, ежели захочет, обведет вокруг пальца самого умного из мужчин. Анализировать взгляды и слова женщин и делать после какие-то выводы – равно что гадать на кофейной гуще…

– Наверное, это жутко интересно, – задумчиво произнесла Ксения Михайловна.

– Да нет, обычное дело, как и любое другое. А вы чем занимаетесь? – Долгоруков попытался заглянуть в ее глаза, но она отвела от него взор и довольно охотно ответила:

– Да так. Хожу по магазинам, делаю покупки. Вышиваю или смотрю в окно… Еще вот газеты люблю читать.

– Вот как! – удивился Сева. – Газеты? А вы, сударыня, случаем, не эмансипатка?