Хирурга не насторожил даже инцидент с коллегой. Он не знал, что трюк с опозданием в аэропорт – обычная уловка сомалийцев, явно дающая понять, что перед тобой мошенники, которые не собираются выполнять обещанное. То же самое много раз проделывали с экипажем траулера «Горизонт-2». Наших рыбаков уверяли, что они свободны, их никто не держит, просто обстоятельства складываются так, что отпустить их не получается. То самолет не прилетел, то не может улететь, то доехать до аэропорта нельзя из-за обстрелов. Да мало ли что можно придумать?

Не стал Вадиму уроком печальный опыт больницы «Санрус», которую за год до его приезда в Галькайо организовал в столице Могадишо сомалиец, женатый на россиянке. Туда выписали семь врачей разных специальностей, в основном из Иваново, и они успешно проработали несколько месяцев. Пациентов было много и, казалось бы, финансовые проблемы исключались. Как бы не так!

– Хозяин оказался человеком, который любил тратить деньги на всякого рода развлечения, – осторожно выбирая слова, пояснил Вадим. – В результате наши врачи не получили причитавшихся денег, хотя и благополучно вернулись в Россию. В Сомали я слышал о них только положительные отзывы.

Еще в Иваново Вадим позвонил хирургу Трофимову, работавшему в «Санрус». Тот сказал, что в кратком разговоре не может объяснить всех нюансов.

– Понимаешь, там все сложно, по телефону не расскажешь, – передал Вадим слова коллеги, уже получившего опыт пребывания в Сомали. – Желательно встретиться.

Но Трофимов жил в городке Вичуге, а времени оставалось в обрез. Встреча не состоялась.

– К тому же мы шли по иному пути, – успокаивал себя Вадим. – С нами работал другой человек. Мы об Абдул Кадере расспрашивали тех, кто его знал по совместной учебе в Иваново. Все отзывались положительно, говорили, что он честный. В тот период я совершенно не представлял, что творится в Галькайо, в Сомали в целом. Ну, слышал, что у них не все ладно. Но что такое клан, даже сейчас не могу себе внятно объяснить.

Эйфория продолжалась недолго.

– Как я потом понял, в Галькайо проживают два клана, – рассказал Вадим. – Соответственно, город поделен на две части: южную и северную. Южная – зажиточнее, и там есть своя больница. Нас пригласили в северную часть, где условия работы скромнее. Кроме того, в Галькайо есть больница Красного Креста. Поначалу в ней не было хирурга, а потом он приехал. Тоже наш, российский выпускник. И так как Красный Крест лечит бесплатно, то большинство жителей пошло в их больницу, а у нас пациентов стало мало. Три-четыре в день.

Работать приходилось, невзирая на специализацию.

– Сомалийцы не понимают, что это такое. Раз доктор, значит должен лечить всех, – пояснил Вадим. – Очень распространена малярия. Мы постоянно пили профилактические таблетки. Очень много положительных реакций на сифилис, что меня крайне удивляло. Вроде бы, сомалийцы религиозны, живут семьями: один муж, несколько жен. Тем не менее факт. Кроме того, много пациентов поступало с легочными формами туберкулеза. Из хирургических патологий часто приходилось иметь дело с грыжами, опухолями мягких тканей. Бывали курьезные случаи. Пришла, например, толстуха и попросила обрезать живот, потому что думала, что из-за него не может родить, а бездетных сомалийцы презирают, считая бесполезными членами общества. Мы принимали всех.

Когда Вадим остался один, у него сменился переводчик. В толмачи русскому врачу дали некоего Хасана, работавшего в «Санрус». Директор Ахмед Барре начал поговаривать о том, что из-за недостатка пациентов теряет деньги.

– Как-то вечером мы стали обсуждать возможность переезда в Могадишо, тем более что у Ахмеда там был дом, – вспоминал хирург. – Я спросил, хватит ли денег, чтобы арендовать в столице здание, закупить необходимое оборудование и медикаменты? Если да, то можно организовать больницу за месяц. Ахмед сказал, что деньги у него есть.

Вадим перебрался в Могадишо, где его поселили в гостинице «Саафи», одной из немногих, сохранившихся после распада государства.

– В отеле я познакомился с несколькими приятными, образованными сомалийцами, говорившими по-русски, – отметил хирург. – В том числе с бывшим министром, а также с господином Суфи, который прекрасно владел нашим языком и уверял, что долго проработал в Москве в системе ТАСС.

Казалось, недалек день, когда врачебная карьера россиянина возьмет новый высокий старт в далекой Сомали.

– Мы посмотрели несколько зданий, среди которых были вполне приемлемые, – продолжил Вадим. – Там больницей называют то, что у нас считается небольшой поликлиникой. Но Ахмед сказал, что переделает под больницу собственный дом. Он уверял, что знает инженера, который проведет реконструкцию как надо. Что ж, директор платит деньги, он и принимает решения. Встретились с людьми, которые пообещали в рассрочку предоставить необходимое оборудование и мебель.

Прошел месяц, который хирург прожил в отеле, после чего переехал в арендованный дом.

– Я начал торопить Ахмеда, но он говорил, что все будет нормально, – усмехнулся Вадим. – А я тем временем занимался только тем, что готовил себе еду, а вечером, когда заезжал Ахмед, в очередной раз спрашивал его, что сделано и когда можно будет начать работать. Так подошел к концу второй месяц.

Наконец, оставшись с Ахмедом один на один, без переводчика, врач решил выяснить отношения. Во-первых, он справился о зарплате, которую ему выплатили лишь однажды. А во-вторых, заявил, что завтра же обязательно должен посмотреть, в каком состоянии находится перестройка дома.

– Ахмед сказал, мол, разве переводчик не объяснил тебе, что все деньги ушли на реконструкцию? – попытался досконально припомнить беседу Вадим. – Но мы же первоначально обговаривали, что у тебя достаточно средств и на то и на другое, ответил ему я. Получается, что ты вложил деньги в строительство и уже не в состоянии выполнить обязательства по зарплате? Странно. А он сказал: подожди, подожди, я заплачу, я честный человек, я мусульманин, да ты пока и не работаешь. Я ему ответил: но разве здесь есть моя вина? Мы же все заранее оговорили. И тут у нас начались трения.

На следующий день события продолжили развиваться по неприятному сценарию.

– Мы поехали смотреть перестроенный дом, – вспоминал Вадим. – За эти два месяца я созвонился с коллегами в России, чтобы организовать приезд врачей других специальностей. Ахмед предупредил, что не все готово, на территории еще высаживаются растения. Но то, что я увидел, потрясло. Все осталось по-прежнему, лишь во дворе кое-что слегка переделали. Появились несколько кабинетов площадью метра по четыре. Вообще-то есть санитарные нормы, и даже с поправкой на Африку их надо хоть как-то соблюдать. В Сомали и тиф не редкость, поэтому такая теснота недопустима. Стены отштукатурили наскоро и небрежно. Проступали какие-то надписи. На оборудование и мебель не было и намека. Ахмед отводил глаза. Назад мы ехали молча.

О начале работы не могло быть и речи. Только вряд ли Ахмед думал о создании клиники. Он, очевидно, уже понял, что денег потребуется больше, чем рассчитывал вложить, поэтому устроил комедию. И все бы ничего, пусть сам бы и расхлебывал заваренную кашу, но российского специалиста директор отпускать не собирался.