В таких обстоятельствах поиски логично было начать с кенийского порта Момбаса. То, что «русские моряки» туда наведывались, портовые службы подтвердили, но ничего конкретного сообщить не смогли. Большую осведомленность выказал представитель кенийского профсоюза рыбаков Эндрю Мвангура. Благодаря его наводке, удалось выйти на людей, знавших о случившемся не понаслышке.

Первые сведения о пленниках предоставили кенийцы, выполнявшие на задержанных траулерах неквалифицированную работу. Они поведали, что в Кисмайо «Горизонты» будто бы арестовали за долги, а их отпустили. Моряки были вынуждены добираться до Момбасы пешком и на попутных парусниках дау: сначала из Сомали до Ламу, потом до Малинди. А там до Момбасы – рукой подать.

Вторую версию изложили представители владельца «Горизонтов» – зарегистрированной в Австрии компании «Европа-Транс инкорпорейтед», где все известные мне сотрудники носили русские фамилии. Российские австрийцы рассказали, что кенийский агент траулеров и владелец рыбной фабрики в Момбасе Ишмаел Джибрил заключил контракт с людьми из Кисмайо о ловле креветок в сомалийских водах. Порвав тралы, первый «Горизонт» зашел в Кисмайо. Туда же на помощь ему поспешил «Горизонт-2». Начались проблемы.

В Сомали каждый траулер получил собственного агента. «Горизонту-1» достался некий Абдивели, который выставил счет, соответствовавший оговоренным в контракте расценкам по предоставлению судну стоянок, поставкам продовольствия и воды, обеспечению охраной. Не повезло «Горизонту-2». Его агентом стал Мохамуд Али Шире, племянник Баре Шире, чья группировка контролировала порт Кисмайо. Мохамуд заломил за тот же набор услуг в несколько раз больше. Поисками обоснований он себя не утруждал, потребовав за каждый килограмм выловленных в сомалийских водах креветок по 20 долларов. Для сравнения: фабрика в Момбасе принимала креветки по цене от трех до 11 долларов за килограмм. Это уж потом в Европе их продавали втридорога.

А что же сам Ишмаел, который втянул наших рыбаков в сомалийскую экспедицию и подобрал им сомалийских агентов? Найти его оказалось труднее всего. Раздобытый момбасский номер отвечал мелодичным женским голосом, утверждавшим, что агента дома нет и не предвидится. На фабрике также клялись, что понятия не имеют, куда подевался их хозяин. Давно не выходил он на связь и с «Европой-Транс», хотя должен был делить с компанией пополам не только прибыль, но и расходы.

И все же зацепка появилась. Один из бывших работников вспомнил, что Ишмаел ездил на сером «Ленд Крузере» с левым рулем и имел в Найроби небольшой самолет. Остальное было делом техники. В кенийской столице несколько воздушных гаваней, но местные авиалинии располагаются только в аэропорту Уилсона.

Ишмаел честно признался, что, не застань я его врасплох, разговор бы не состоялся.

– Я потерял кучу денег и не хочу больше в этом участвовать, – говорил он. – Думал, в Сомали рыбалка выгодна, раз креветок там навалом, но теперь зарекся. Сначала нужно обеспечить безопасность, и только потом там можно будет заниматься бизнесом.

Как все сомалийцы, с которыми мне приходилось общаться, Ишмаел оказался словоохотлив. За два часа беседы он не только в мельчайших деталях описал свое участие в судьбе траулеров, но и подробно рассказал свою родословную, из которой следовало, что, будучи кенийцем в третьем поколении, сомалийские корни не забывает. Ишмаел поддерживал постоянную связь с соплеменниками из клана дарод. К тому же клану принадлежали и оба агента «Горизонтов».

По версии Ишмаела, во всех бедах был виноват исключительно агент Мохамуд Али Шире. Это следовало и из контрактов, счетов, факсов, которые он мне показал. 85 000 долларов, которые просил Али Шире, можно было объяснить только жадностью и уверенностью в безнаказанности, основанной на том, что его дяде, могущественному Баре Шире, никто в Кисмайо перечить не посмеет.

Впрочем, заверил Ишмаел, если «Европа-Транс» выплатит 20 000 долларов, причитающихся сомалийцам по контрактам, траулеры отпустят с миром. Так совпало, что директор компании Вячеслав Кунгурцев в тот же день прилетел из Вены в Момбасу и передал даже чуть большую сумму Абдивели. Личную встречу назначили для того, чтобы избежать нестыковок и лично заверить сделку, хотя Кунгурцев мог спокойно отправить деньги в Кисмайо переводом. У сомалийцев, имеющих многочисленную диаспору от Нью-Йорка до Москвы, действует превосходно отлаженная система пересылки денег по всему миру. Крупнейшую подобную контору «Аль-Баракаат» американцы «прикрыли» после событий 11 сентября 2001 года, опасаясь, что ею пользуются мусульманские экстремисты. Но осталось множество других, не менее эффективных. А трудностей с денежными переводами из соседней Кении, где постоянно проживают сотни тысяч сомалийцев, не существовало никогда. Любые суммы перечислялись в тот же день.

Итак, по заверениям Ишмаела, проблема должна была решиться, но не тут-то было. Абдивели на встречу пришел, а Али Шире – нет. Не отпустил он и траулер. А когда «Горизонт-1», получив свободу, попробовал пересадить к себе одного из четверых русских членов экипажа «Горизонта-2», боевики щелкнули затворами. «Европа-Транс» согласилась оставить судно как залог в обмен на освобождение экипажа. Ответа вновь не последовало. Тем временем положение рыбаков ухудшалось. Возникли перебои с топливом, продовольствием, пресной водой.

Прошла неделя. Министерство иностранных дел России, посетовав на невозможность установить «непосредственную связь с капитаном судна», хотя частоты радиостанции траулера дипломаты прекрасно знали из моих сообщений на ленте ТАСС, опубликовал заявление, в котором посоветовал судовладельцу «более активно решать финансовые вопросы с портовыми властями Кисмайо». «Рассчитываем на то, что здравый смысл возобладает в ближайшее время», – говорилось в документе.

Посольство России в Эфиопии, которое, как и другие наши представительства, получило задание подключиться к выяснению судьбы соотечественников, пришло к более определенным выводам.

– Ни о каком аресте не идет речи, – сообщил мне посол по телефону из Аддис-Абебы. – Наши бандиты из «Европы-Транс» не платят денег – вот корень проблемы. Они, а не сомалийцы, сделали рыбаков заложниками.

По данным посла, сомалийцы «прекрасно» относились к экипажу: вдоволь кормили, поили, разрешали гулять, где вздумается. Что касается залога, то Али Шире якобы не соглашался взять траулер только потому, что не мог выручить за него требуемые 85 000 долларов.

Пленение, известия о котором достигли Кении 9 марта 2001 года, завершилось 29 апреля. С учетом того, что реально рыбаки стали заложниками еще в январе, они провели в вынужденных «гостях» полных 100 дней. Лишь накануне Первомая, в счастливое воскресное утро судно наконец-то смогло покинуть негостеприимный сомалийский причал.

Выйдя из Кисмайо, траулер направился на юг, в Момбасу, место своей приписки. Получив по телефону сообщение о том, что судно вошло в кенийские воды и движется к порту Малинди, я выехал туда вместе с представителями «Европы-Транс». Из Момбасы на север вело сносное шоссе, поэтому на разделявшие два порта 120 километров ушло чуть больше часа.

Все это время я думал о том, что мне предстоит увидеть и услышать. Без малого два месяца я ни на день не упускал из вида сомалийскую эпопею с «Горизонтом-2», подготовил десятки сообщений, поговорил с множеством причастных к конфликту людей, в том числе и с так называемым премьер-министром Сомали, оказавшимся человеком маловлиятельным, безвластным и бесполезным. После первого телефонного разговора, в ходе которого он пообещал содействие в освобождении наших рыбаков (а что он, глава правительства, мог мне сказать, не рискуя потерять лицо?), премьер стал избегать моих звонков, меняя сим-карты на телефоне. В конце концов эта игра в кошки-мышки окончательно опротивела. Я понял, что с этим человеком каши не сваришь, лучше тратить силы на полезных людей, имеющих возможность и желание помочь. Тем более что сил требовалось немало. К концу пиратской эпопеи пришлось купить новый телефонный аппарат. Старый не выдержал непрерывного использования и сломался.