Князь зависел от мнения дружины очень сильно. И должен был согласиться. Печенегов он послал разорять землю болгар. Только за то, что они предупредили греков? Очевидно, нет. А за то, что именно к болгарским берегам прибило штормом русские суда в 941 г. и экипажи были выданы византийцам на смерть. А с империей был заключен договор. Она снова признавала русских «друзьями и союзниками ромеев», что означало ежегодную дань. Имелись в договоре и новые пункты по сравнению с 907 и 911 гг. Все русские купцы, прибывающие в Константинополь, должны были иметь грамоту от великого князя — сколько идет людей и сколько кораблей. Только тогда они признавались купцами, получая соответствующие льготы. В противном случае задерживались по подозрению в пиратстве и о них сообщалось в Киев.

Была оговорена и присылка вспомогательных войск «в том количестве, какое будет нужно», — от князя императору и от императора князю. Рассматривать такую взаимность буквально не стоит. Греки редко кому помогали. Но просить военные силы из-за рубежа было для императора несолидно, вот оно и прикрывалось маской «обоюдности». Статья 8 договора требовала: «Относительно корсуньской земли и всех городов, которые в ней находятся, князь русский не имеет права воевать эту страну, и она не покоряется русским», а статья 11 — «когда русские найдут корсуньцев, ловящих рыбу в устье Днепра, то да не причиняют им никакого зла и да не имеют власти зимовать в устье Днепра». Отсюда и видно, что русские основывали свои базы на Черном море, претендовали на власть над Крымом. Но по договору отказывались от всех плодов борьбы за море и утверждения на его берегах.

И еще важный момент: часть русских, утверждавших договор клятвой, была уже христианами. Откуда они получили веру? Очевидно, не от «аскольдова» крещения. Кто-то мог креститься в Крыму. А логичнее всего предположить, что христианство прочно внедрилось на Руси в период тесных связей с Симеоном. Болгарская церковь была единственной, где богослужение велось на славянском языке. Поэтому и воспринять веру от болгар было проще.

Мир с Русью был последним внешнеполитическим успехом Романа Лакапина. У него выросли сыновья, балбесы и развратники: Стефан, Константин и Михаил. Он возвысил их, сделал соправителями, а зятя Константина Багрянородного сдвигал по иерархической лестнице все дальше. Но сыночки составили заговор, свергли отца, постригли в монахи и сослали на о. Проти. Процарствовали они лишь 40 дней. Их самих сверг законный император Константин Багрянородный, и они встретились в ссылке с отцом. О механизмах переворота византийские источники говорят мало и путано, но похоже, что два этапа были звеньями единого плана. Сперва с помощью детей убрали Романа, а потом и их отправили за борт. И конечно, сплел сеть не кабинетный теоретик Константин Багрянородный, а столичная знать и олигархи.

В это же время трагически кончилось правление Игоря. Осенью 944 г. он отпрявился в «полюдье», собирать дань с древлян. И мы видим еще одно подтверждение, что князь был молодым и неопытным. Наемная варяжская дружина с ним мало считалась, гребла в свою пользу. При этом бесчинствовала, озлобив древлян. Но ведь на Игоре висел заем иудейских купцов. Должок! Наверняка с хорошими процентиками. Он мог надеяться расплатиться за счет военной добычи — ее не было, войну кончили без трофеев. И не придумал ничего лучшего, как выжать из подданных. Отпустил большую часть буйной дружины и вернулся взять с древлян дополнительную дань. Они восстали под руководством князя Мала, перебили его воинов, а самого Игоря казнили, привязав к двум деревьям и разорвав на части.

Посольство Мала к Ольге с предложением брака выглядит вовсе не «сказкой» и не наглостью победителей Игоря. Это вполне логичный политический шаг — предложение мира и союза. С тем, чтобы переродить Русь из «варяжского» в восточнославянское государство. Но и Ольга была очень умной женщиной. Даже если не учитывать моральной стороны вопроса, а только политическую, такой вариант не сулил ничего хорошего для страны. Альянс с древлянами поссорил бы Ольгу не только с варяжским военным сословием, но и с полянами, врагами древлян. А там и остальные племена начали бы права качать. И Русь снова развалилась бы. Вывод: мятеж требовалось быстро и сурово подавить.

Но и уступать власть очередному временщику-«хельги» княгиня не стала. Хотя на эту роль, возможно, претендовал Свенельд, главный воевода Игоря. Нет, она сама осталась единодержавной правительницей, «Хельгой». Можно даже выдвинуть гипотезу, что до этого момента она не была Ольгой. А приняла «тронное» имя правительницы вместе с государственной властью. Ну а наследник Святослав не стал «игорем» — «младшим», потому что был не младшим, а единственным.

Истории о том, как Ольга хитростью мстила древлянам, малоправдоподобны. Похоже на то, что об этом ходили устные байки в нескольких версиях. О погребении заживо в ладье, о сожжении в бане, о том, как недругов напоили и перебили на тризне Игоря. А Нестор свел все версии вместе из-за неприязни к древлянам, чтобы хоть на страницах летописи покарать их лишний раз. И выставить полными олухами, три раза подряд наступающими на одни и те же грабли. Но древлянская война была жестокой и упорной, затянувшись на два года. Победы в полевом сражении оказалось недостаточно, Ольге пришлось брать многие города противников.

Их столица Искоростень (Коростень), сильная крепость, пала лишь после длительной осады. Пересказанная в летописи уловка с «данью птицами», которым привязывают горящий трут, и они зажигают город — «бродячий сюжет» викингов. В их сказаниях несколько мудрых предводителей берут таким способом неприступные города. То есть до Нестора эта история дошла из варяжской среды. Но она говорит и о том, что Ольга заслужила популярность в варяжском войске. И к побежденным она была строгой, но справедливой. Наложила «дань тяжку», из коей две трети должно было идти в государственную казну, а треть — лично княгине. Но дань постоянную, фиксированную, пресекая возможность хищничества. И распределила налоги по местностям. Кого-то княгиня казнила, древлянское княжение ликвидировала. Однако есть все основания полагать, что князю Малу была сохранена жизнь. Многие историки отождествляют его с Малком Любечанином, содержавшимся в замке Любеч.

Правда, немаловажным представляется и другой момент. Долг Игоря хазарским купцам остался. В период войны он мог только вырасти. И прижали Русь крепко. Значит, надо было какими-то мерами ублажать заимодавцев, лавировать, идти на уступки, расплачиваться предоставлением привилегий. И Русь попала в экономическую зависимость от Итиля, в Киеве появился иудейский квартал. А линия хазарских крепостей продвинулась еще западнее! Как показывают археологические данные, самые поздние из них появляются в середине X в. уже и в Поднепровье. Например, в с. Вознесенка около Запорожья! Для того чтобы окончательно подмять Киев, силы каганата были недостаточны. Русь была куда мощнее Волжской Болгарии, имела глубокий тыл — Новгород, Ладогу, недоступные набегам хазарских союзников. И хазары выбрали тактику душить ее исподволь, постепенно. Плюс расшатывать изнутри.

Но и Русь, в свою очередь, еще не могла сразиться с каганатом. Вынуждена была поддерживать видимость «дружбы». И Ольга первым делом занялась внутренним укреплением своей державы. В 947 г. она осуществила важные реформы. Предприняла поездку на север, учреждая административное деление на волости и устраивая «погосты» — государственные учреждения для сбора налогов. Отныне они должны были собираться самими местными жителями без «полюдья», выливавшегося в злоупотребления. Не исключено, что благодаря Ольге началось возвышение ее родного Пскова — он становится столицей кривичей вместо Изборска. Псковичи долгое время хранили сани своей княгини. Кстати, косвенные сведения подтверждают, что она была молодой и энергичной женщиной. Очень любила охоты, лично в них участвовала. Как в древлянской земле, так и на севере народ при Несторе еще указывал места ее охот, ночлегов, полевых станов и относился к ним с уважением и благоговением.