Годвин, Штирнер, Прудон. Только с Прудона анархизм начнёт становиться массовым движением и действием. Начнут развиваться индивидуальные и коллективные либертарные практики, возникнет целая мощная культура анархизма. А диггеры, они перешли к анархическому действию за два века до Прудона! Хотя и предсказуемо плохо закончили, как мы увидим. Но тем не менее… И в этом смысле они тоже протоанархисты, потому что можно назвать диггеров одними из первых в истории Европы сквоттерами и сторонниками прямого действия. Сквотерство и прямое действие – это лексикон современный, конечно, таких слов тогда не использовали. Прямое действие возникает всего лет сто назад, как и сквотерство. Но, в сущности, они именно этим и занимались.

Давайте по порядку. Сначала я расскажу вам о самом известном диггере, главном теоретике и неформальном лидере, о его идеях, а потом немножко об их действиях, совсем коротко. Я уже это имя много раз называл сегодня, – это Джерард Уинстенли.

Кстати, хочу заметить, опять же по поводу фильмов, если среди вас есть любители кинематографа, я припоминаю, что очень давно, лет пятнадцать назад, не помню точно, по каналу «Культура» показали английский фильм, очень малобюджетный, явно снимавшийся за копейки, который так и называется – «Уинстенли». Было видно, что у режиссёров совсем не было денег! Так, когда они захотели показать великую битву Английской революции – сражение при Нэйсби, там скакали пять всадников на трёх пехотинцев. Но дело не в малобюджетности, а в том, что есть биографический фильм, переведённый на русский язык, показанный около пятнадцати лет назад. Так что имейте в виду: фильм, который так и называется «Уинстенли», снят на английском и переведён на русский. Не исключено, что его когда-нибудь снова покажут по каналу «Культура», – не пропустите, советую посмотреть!

Так вот, Джерард Уинстенли. О нём известно очень мало. Известно, что он родился в 1609 году, но даже точно не известно, когда он умер. Иногда пишут, что после 1652 года (но точно после 1652 года, потому что в 1652 году он опубликовал своё главное произведение, и, значит, рассуждая логически, раньше умереть не мог). А когда именно и при каких обстоятельствах – точно не известно. Я даже удивляюсь, как Баргу и Павловой удалось написать о нём по пятьдесят страниц, потому что фактов о нём очень мало. Наверное, удалось, в основном, потому, что они пересказывают его идеи в этих его биографиях.

Джерард Уинстенли был из семьи богатого купца. Но в ходе революции разорился, стал простым земледельцем, пас скот, близко сошёлся с крестьянами, увидел тяготы их жизни. То есть такой выходец из горожан, с хорошим образованием, грамотный, знающий Библию, относящийся к радикальным реформационным течениям христианства – смотри нашу прошлую лекцию. Известно, что жена его была тоже не простой человек, а дочь известнейшего хирурга, то есть, я бы сказал, такая интеллигенция того времени. Но в общем, повторю, о самом Уинстенли мало что известно.

С 1648-49 года он отходит от левеллеров, и собственно говоря, начинает свой путь, провозглашает движение «истинных левеллеров» или диггеров, (копателей), и публикует множество памфлетов. Но самый известный его памфлет, самый известный его трактат, выпущенный как раз в 1652 году, то есть в самый разгар революции, когда королю уже отрубили голову, но Кромвель ещё не стал диктатором, когда уже левеллеры были распространены и популярны среди парламентских полков, но ещё не были расстреляны, когда казалось, что надо переходить от политических лозунгов к социальным, когда стало понятно, что да, королю голову отрубили и вроде республика, но при этом беднякам живётся так же ужасно. И Уинстенли насмотрелся на налоги, на произвол помещиков, лордов. И в 1652 г. он издает книгу с характерным названием, весьма подходящим для протоанархизма – «Новый закон свободы».

Как и все мыслители Английской революции, Уинстенли – революционный христианский философ, который трактовал христианство в духе анархизма. Есть закон Божий, а есть противоположный ему закон государства, закон короля, – и они несовместимы. (Помните, что я рассказывал вам о Феодосии Косом? Почти то же самое, только на век позднее!) У него очень много ссылок на Израильское царство. Он часто сравнивает идеальное общество с тем, что описано в Ветхом Завете. В общем, повторяю, для Уинстенли очень важна христианская вера, но эта вера несовместима ни с королевской властью, ни с частной собственностью, ни с каким-либо авторитетом, ни с иерархической церковью. То есть он извлекает из христианства совершенно другие идеи, чем официальная церковь (пусть даже пуританская). Идею того, что человек равен другому человеку, и единственным королём у людей может быть только Христос. Конечно, он не просто формально ссылается на христианство; он им вдохновляется, в христианстве он находит все те идеи, о которых мы будем говорить.

Что производит очень приятное впечатление в проповеди и практике Уинстенли и других диггеров? Вот я буду много раз повторять: эта эпоха, начиная прямо с Макиавелли и Мора в начале XVI века, и вплоть до начала XIX века – это эпоха очень авторитарная. Авторитарный абсолютизм и этатизм одних, казарменный коммунизм других… И даже Руссо, начавший за здравие: «все изначально равны и свободны, даёшь первозданную свободу!», – тотчас в духе Шигалёва из «Бесов» приходит к чудовищному деспотическому всепоглощающему государству, отрицающему личность. Я уж не говорю о Гоббсе с Макиавелли, отъявленных певцах деспотизма и теоретиках массовых «хорошо организованных убийств» ради патриотизма и «государственного интереса». И социалисты почти все мечтают, как бы загнать народ в какую-нибудь казарму и так далее. И на этом фоне человек, который, с одной стороны, предлагает радикально изменить мир, отрицает собственность и т. д., но при этом очень приятно то, что он не стремится тотально всё регламентировать, всех построить в шеренги. Наоборот, он исходит из идей равенства, из того, что люди могут внутренне переродиться, ни перед кем они не должны преклоняться.

Если говорить о политической и социальной программе диггеров – Уинстенли, конечно, примыкает к левеллерам. То есть для него тоже важна эта идея, что не должно быть монархии, должна быть политическая свобода, абсолютная веротерпимость. Но при этом он выдвигает мысль о том, что с человеческой природой и божественными законами не совместима частная собственность, в частности, на землю. Эпоха ещё аграрная, ещё далеко до промышленной революции – полтора века. То, за что боролись и ратовали диггеры, – это то, что называется «аграрный социализм». То есть глубоко укоренённое в народной культуре убеждение о том, что вся земля – Божья, и неправильно, что есть какие-то лендлорды, которые землю захватили. Несправедливо и чудовищно, что приходят