— Черт возьми, — разозлился Ахмад, — иди вкабинет. Возьми там большую палку и носа не высовывай. Даже если меня убьют.Понял?

— Понял, — кивнул Сейран и убежал.

— Ну ладно, сволочи, — ухмыльнулся Ахмад, —давайте, заходите. Посмотрим, что вы будете делать…

Рэкетиры просто так не приходят. И Ахмад замер в ожидании,приготовившись к самому худшему. Но вместо боевиков в магазине появилсяневысокого роста худощавый мужчина в темном костюме, при галстуке.

— Какой вы, однако, упрямый, — сказал он с ноткамиосуждения в голосе, покачав головой. Прошел к прилавку, осмотрелся. —Неплохой магазинчик.

— Что вам нужно? — спросил Ахмад.

— Неужели не понятно? — улыбнулся мужчина. —Вы выставили за дверь людей, даже не поинтересовавшись, кто их послал. А потомбудете обижаться, когда у вас появится куча проблем.

— О своих проблемах подумайте, у меня их нет и небудет.

— Ну зачем вы так, — улыбнулся мужчина, поправляягалстук, — я ведь могу подумать, что вы честный человек. А вы человекнечестный. И все вокруг это знают. Торгуете наркотиками, совращаете, таксказать, несовершеннолетних. И еще грозите мне проблемами.

— Я не торгую наркотиками, — решительно заявилДжанкишиев, — обыщите мой магазин, и, если найдете хотя бы грамм, я будуплатить вам.

— Не сомневаюсь, что не найдем. Конечно, вы не торгуетенаркотиками. Вы оптовый перекупщик. Перевалочный пункт. Получаете товар и оптомего сдаете. Нам все известно. Но это не меняет дела. Просто вы получаетегораздо меньший процент, чем могли бы получать, если бы сбывали наркотикинепосредственно продавцам.

— Убирайтесь! — закричал Ахмад.

— А вот это уже серьезно, — холодно заметилнезнакомец, — даю вам на размышления день. Или вы завтра в два часаплатите деньги, или вас навещают ваши старые знакомые с очень неприятными длявас последствиями. Выбор за вами.

— Вон отсюда!

— Надеюсь, вы предпочтете первое. А за грубость я вамначислю проценты. И попрошу Женю взыскивать их неукоснительно. Как вы думаете,двадцать процентов за грубость достаточно?

— Я не желаю с вами разговаривать! Убирайтесь!

— Тогда двадцать пять. Итого две пятьсот. До свидания.Приготовьте к завтрашнему дню деньги. — Незнакомец кивнул и вышел измагазина.

Джанкишиев в изнеможении прислонился к прилавку. Вздохнул.Кажется, у него появились проблемы. Вдруг он услышал за спиной шаги и резкообернулся. Это был Мамед-ага, тот самый оптовый покупатель, с которым столько летторговал Ахмад. Он ворвался в магазин в сопровождении боевиков.

— Где они? — крикнул Мамед-ага, мужчина леттридцати восточного типа, с узким лицом, пышными усами, вьющимися волосами,черными густыми бровями и носом с горбинкой. — Куда подевались?

— Уехали, — устало ответил Ахмад, — онитребовали деньги. Твои деньги, Мамед-ага. У меня лишних нет. Значит, две споловиной тысячи я должен отдавать из твоих.

Мамедага выругался. Стремительный и энергичный, он былизвестен на всех базарах города.

— Кто это был? — зло спросил он.

— Не знаю. Сказали от Жени-Истребителя. Знаешь такого?

— Знаю немного. Беспредельщик он. На чужую территориюполез. Здесь не его район. Беспредельщик, — гневно повторил Мамед-ага.

— Они ничего больше не говорили?

— Они нет. Только недавно заявился еще один. Пригалстуке, интеллигентный такой. Не кричал, не ругался, только деньги требовал.Еще двадцать пять процентов прибавил за то, что я выгнал его.

— Высокий, худой?

— Точно, — кивнул Ахмад.

— Их человек, — сплюнул Мамед-ага, — знаю яэтого гада. Он давно с Чиряевым. Толик Шпицын. Его вся Москва знает. «Щипцами»кличут за его хватку.

— Что же мне делать?

— Ничего. Живи как раньше. Скажи только, что он тебеговорил?

— Обещал завтра прийти за деньгами в это же время.

— Завтра, — ухмыльнулся Мамед-ага, — ладно,завтра мы ему отходную и пропоем.

— Я столько лет здесь работаю, Мамед-ага, и никогданичего подобного не было.

— И не будет. Женя, видно, решил мускулами поиграть.Показать, кто здесь хозяин. Так что без отходной нам не обойтись. Иначе они нассъедят. Эти ребята слов не понимают. На силу мы им силой ответим. По-другомунельзя.

— Они в своем городе, — возразил Ахмад.

— А мы на своей территории, — стоял на своемМамед-ага, — знаешь, сколько мы платим за разрешение здесь работать. Всемплатим. От хозяев рынков до постовых милиционеров, от мэра до прокурора. Изавтра мы их проучим.

— Ты понимаешь, что говоришь? У меня семья, дети. Послетого, что случится, я больше не смогу здесь работать.

— Ты и так не сможешь, если мы сейчас промолчим. Пойми,Ахмад, другого выхода нет. Уступим раз — они нам на голову сядут. Мы чужаки,это ты верно сказал. И должны держаться все вместе. Через твои руки столькоденег прошло, а ты все боишься. Ты завтра даже из магазина не выйдешь. Всесделают мои люди. Я же не предлагаю тебе стрелять. Сиди в своем магазине, будтознать ничего не знаешь.

Ахмад вздохнул. Не хотелось спорить. Каждому преступномубизнесу приходит конец, как бы хорошо он ни был налажен. Ахмад пошел в свойзакуток, где сидел дрожавший от страха помощник. И хотя он плохо знал русский,но из разговоров понял достаточно, чтобы испугаться. Ахмад приказал парню неприходить завтра и закрыл магазин несколько раньше.

На следующий день Сейран не появился, послушался хозяина.Сам же Ахмад приехал позднее обычного, вошел в магазин и стал расставлять всепо своим местам. Он обратил внимание, что соседние магазины закрыты. На дверяхвисели замки. Видимо, их хозяева узнали, что здесь может произойти. Здесьничего нельзя скрыть, и это страшнее всего. Ахмад вздохнул. Платить рэкетирамнельзя, это Ахмад и сам понимал, без Мамед-аги, не платить тоже нельзя, боевикине смогут охранять его круглые сутки. Ситуация тупиковая, выхода нет.

Странно, что к нему явились за деньгами. Что вообщенагрянули эти парни. Ведь до сих пор он имел дело только с Мамед-агой. Тот, всвою очередь, выходил на крупного московского авторитета, которого все боялисьи о котором говорили шепотом. Что произошло? Почему они так обнаглели? Можетбыть, авторитет уже не может защищать Мамед-агу и его поставщиков? Тогда делоплохо. Совсем плохо. Но ведь поставщик товара хромой Абаскули, а у него тысячилюдей.

Спустя некоторое время снаружи донеслись шаги. Покупателейпрактически не было. Все стороной обходили магазин, словно какое-то проклятоеместо. Ахмад стоял у прилавка, когда появились двое. Одного он узнал, это былбоевик Мамед-аги. Похоже, чеченец.