– Кстати, не хотите купить в лавочке сувенир на память об этой поездке? Тут все собранные средства идут на восстановительные работы, так что внесете свой вклад в общее дело. Они недорогие, сто пятьдесят рублей. Магниты на холодильник или кружки. Что пожелаете.

– Я с собой денег не взяла, – покаянно призналась Злата. – Думала, что на катере они мне не понадобятся, и, как выясняется, ошиблась.

– Я вам одолжу. – Голос Аржанова был серьезен, хотя глаза смеялись.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Злата и вприпрыжку побежала покупать маленький магнит с видом на остров, открывающийся со стороны озера.

Вскоре они отшвартовались от Спаса Каменного и, отплыв на достаточное расстояние, снова бросили якорь посредине водной глади.

– Купаться, обедать, потом загорать и снова купаться, – скомандовал Аржанов. – Девочки переодеваются внизу, мальчики наверху. Вперед!

И снова озерная вода была уютной и ласковой. Лениво двигая ногами и руками, Злата сквозь прищуренные веки рассматривала уже выбравшегося на корму Аржанова. Крупные капли воды блестели на его широких плечах. Ноги уверенно стояли на корме. Это были ноги человека, привыкшего уверенно стоять на чем угодно. Хозяина жизни. Хозяина своей судьбы. Привыкшего отвечать за свои слова, действия и поступки.

«Прекрати немедленно! – Злата рассердилась на себя, чувствуя, как от мыслей о мужчине, которого она так беззастенчиво разглядывает, ее начинает пронизывать дрожь. – У него жена и четверо детей. И то, что тебе приспичило именно вместе с ним поиграть в детектива, еще не говорит о том, что у вас может быть что-то общее в будущем. На днях ты отсюда уедешь и больше никогда его не увидишь. Вряд ли в твоей жизни выпадет еще один шанс очутиться на такой роскошной базе. И уж совершенно точно его дороги никогда не приведут в твою захудалую КСП».

– Злата, вылезайте! – крикнул с кормы мужчина ее мечты. – Все уже за столом сидят. Давайте обедать. У нас еще будет время поплавать.

После обеда Котик со Светкой снова уединились в спальне, разморенные обильной вкусной едой, разогретой в микроволновке, жарким солнцем и мерным покачиванием катера на воде.

– Давайте позагораем, – предложил Злате Аржанов, когда она ловко перемыла всю посуду в маленькой раковине, установленной на корме. – Залезайте на нос.

Ловко выбравшись наверх, на открытую часть носа, он протянул руку и помог Злате вскарабкаться на довольно большую открытую площадку, с которой открывался великолепный вид на озеро, далекие берега и колокольню на Спасе Каменном, находившуюся на большом расстоянии, но не менее завораживающую, чем вблизи.

Злата с сомнением посмотрела на идеально чистый пластмассовый пол, подумав, что зря не захватила снизу полотенце.

– Подождите, я сейчас оборудую лежательное место. – Аржанов снова спрыгнул вниз и вытащил откуда-то огромный двуспальный матрас, обтянутый белой кожей. Уложенный на палубе, он вместился между двумя направляющими, создав действительно идеальное место для загара – мягкое и удобное.

– Это тоже входит в комплект? – спросила Злата. – Или вы отдельно заказывали?

– Входит, конечно. Этот катер создавали уникальные люди. Поэтому тут продумано все до мелочей. И матрас входит в опцию. Ложитесь.

Стянув футболку, он растянулся на левой половине матраса и приглашающе похлопал по свободному месту рядом с собой. Откуда ни возьмись рядом появилась еще одна запотевшая бутылка шампанского и новая большая тарелка с крупной, истекающей соком клубникой. При взгляде на клубнику Злату передернуло.

Она страшно стеснялась лечь на матрас рядом с ним. Но стоять было глупо, и, чтобы не сделаться посмешищем, Злата села на краешек, подтянув острые коленки к подбородку. Искоса посмотрев на нее, Аржанов перевернулся на спину и раскинул руки, глядя в безоблачное голубое небо.

Злате показалось, что сейчас между ними должно произойти что-то особенное, захватывающее. Из каюты, расположенной под ними, не доносилось ни звука. Шторки на иллюминаторе были задернуты. Вокруг – лишь бескрайняя озерная гладь и ни души. От тишины, нарушаемой только биением волн о борт катера, закладывало уши. А от всего происходящего захватывало дух, ведь от лежащего рядом с ней мужчины Злату отделяли две полосочки купальника и ультрамодные плавательные шорты Аржанова. Было страшно, жарко и захватывающе интересно, что будет дальше. Воспитанной в строгости Злате было абсолютно понятно, что ситуация выглядит со стороны совершенно неприлично и, в принципе, таковой и является. Но против нарушения приличий, даже более вопиющего, она сейчас ничего не имела.

Аржанов за ее спиной повернулся на бок, протянул руку и погладил ее по горячей от солнца спине. Под рукой был бархат, тонкий, нежный и мягкий. Его хотелось перебирать пальцами до бесконечности, но Злата аккуратно повела плечом и выскользнула у него из-под руки. Ругая себя за нерешительность, она тем не менее не могла преодолеть внутренний барьер. Она не боялась этого человека. Она боялась себя. И непреложной, входящей в обязательную программу острой боли, которая наступит после того, как все случится, и фаза любовного опьянения перейдет в выжигающее душу холодом отрезвление. В том, что отрезвление наступит, она не сомневалась.

– Расскажите мне о себе, – неожиданно для Аржанова попросила она. Он удивленно посмотрел на нее.

– О себе?

– Ну да. Вы мне очень интересны. Я уже поняла, что детство у вас было… непростое. Но вы же как-то вышли в люди, стали успешным человеком, не просто богатым, но еще и образованным. Вас кто-то направлял? Говорил, что нужно делать, как учиться, чем заниматься?

– Я понимаю, о чем вы. Знаете, Злата, мне в жизни очень повезло, потому что мне повстречался Андрей Степаныч, мой классный руководитель и учитель литературы. Я ведь правда с девяти лет все хозяйство на себе тащил. И печь топил, и корову доил, и картошку в чугуне варил, потому что иначе нам с братьями было есть нечего. Отец пил страшно. Над матерью измывался. А она болела постоянно. А когда мне двенадцать было, умерла.

В общем, в школе мне учиться некогда было. Уроки я никогда не делал, прогуливал, потому что надо было хозяйством заниматься. Да и уверен был, что лишняя вся эта наука. Не пригодится. А в четвертом классе к нам приехал новый учитель. Сразу после института. Молодой, на жирафа похожий, шея тонкая, уши большие…

В общем, именно он и был тем человеком, который изменил мою жизнь. Домой к нам приходил, отца пытался увещевать, помогал мне дрова колоть, уроки со мной делал и книжки стал подсовывать. И художественные, и вообще. Читать мне понравилось. В книжках все не так было, как вокруг. А он говорил, что можно сделать, чтобы было именно так. И я ему поверил.

Как-то на каникулах мы вместе к нему домой ездили. Он меня впервые в жизни в театр отвел. Не могу сказать, что мне понравилось, но это была совсем другая жизнь. Не такая, как в деревне. И мы с ним очень много разговаривали. О том, как жить правильно. Нужно ли стремиться из деревни в город или можно и в деревне строить нормальную, удобную, красивую жизнь.