Все, что произошло в нашей с Олегом жизни – ошибка как минимум двоих людей! Черт, как просто, и как долго я до этого шла…

- Яна, я тебя искал, пожалуйста, удели мне минуту. - Виталик ждал на верхней ступени лестницы. Когда я поравнялась с ним, продолжил: - Сообщение о поездке мне передали только сегодня. Я не подумал, что будет уместно сразу говорить тебе об этом. Тем более что мы еще не забронировали билеты.

- Виталий Геннадьевич... - Я безмятежно пожала плечами. Что значит какой-то взлет по карьерной лестнице, когда у тебя жизнь с оглушительным ревом катится на дно? - Минута вышла. Мне это все больше не интересно. Я заберу телефон и поеду домой.

Ремешки от изящных туфель до крови врезались в кожу, отчего я загадочно пошатывалась, будто пьяная. Чтобы поддержать образ, остановила идущего мимо официанта, взяла бокал шампанского и выпила все до последней капли. Так быстро, что вернула бокал на поднос до того, как парниша успел сделать шаг в сторону.

Игнатов догнал меня почти сразу. Он выскочил передо мной как черт из табакерки: опасный, сердитый, смешной. Просто бублик.

- Яна, я не знаю, почему пытаюсь оправдаться перед тобой. Твою мать, я тут готов на цыпочках танцевать, но вот, - он протянул мне экран телефона, на котором светилось сообщение от босса-молокососа в памперсе. Что-то про идею сорваться в Москву, что-то про план по захвату мира. Короче, полный бред обезумевшего деда, но дата и впрямь стояла сегодняшняя. В памяти всплыла картинка: Олег и его телефон, как Биба и Боба, всегда вместе. Никогда бы он не дал мне посмотреть, что за сообщение получил. Впрочем, я бы никогда и не попросила.

Игнатов стоял в нескольких сантиметрах и не сводил с меня черных, болезненно горящих глаз.

- Да я верю, верю. Виталик, ты просто чудо. Сегодня ночью, пожалуй, буду фантазировать о тебе. - Я провела рукой по идеально гладкой щеке, мимоходом отмечая, что Олег не любил бриться. Его кожа кололась, когда я прижималась к лицу мужа. Было больно. И сладко.

Повернувшись спиной к шефу, я пошла в зал, откуда раздавались музыка и счастливые крики. Каждый шаг давался с трудом, а голова и вовсе разрывалась. То ли от шума, то ли от приторно-сладкого запаха, следовавшего за мной всюду.

Я ощутила горячую ладонь на плече и, изображая зевоту, спросила:

- Ну чего тебе?

- Яна, ты ела сегодня что-нибудь? – Голос Игнатова звучал обеспокоенно.

- А как же, пару ванильных облачков и воздушный поцелуй Литл Понни, - я приблизилась и прошептала ему на ухо: - Виталик, открой глаза: на мне корсет, в нем не то что есть, в нем дышать трудно!

- Сейчас я отвезу тебя домой, - заявил он, и от этого ультимативного тона все во мне воспротивилось. Пора, наконец, начать делать то, что мне хочется, а не то, о чем просит мужчина. Даже если этот мужчина звучит капец как логично и минуту назад я хотела ровно того же. Вот так-то. Яна Птаха вам не та… она эта…

- Вот еще! Дама изволит веселиться, извозчик отменяется!

Увидев группу любопытных коллег впереди, я поспешила убрать руки Игнатова с талии  и решительно двинулась дальше, надеясь, что на этот раз дойду до столиков и сожру самый большой бутерброд с маслом. И майонезом. Кажется, от этого быстро трезвели? Если сама не справлюсь, попрошу помощи у Брикс. Судя по габаритам, тетка разбиралась в калорийной пище.

Я уже даже не удивилась, когда меня обогнал Виталий, чтоб его, Геннадьевич. То ли он освоил спринтерский бег, то ли я плелась как черепаха.

С ужасом я ждала, что же он скажет и что придется ответить мне. Придумывать новые колкие фразы становилось все труднее: в голове полыхали туман и ярко-мигающие огоньки новогодней елки. Вдруг на помощь пришел юрист с трудно запоминаемым именем. Он брел в сторону лестницы и, «споткнувшись» взглядом о мое алое платье, радостно оскалился. Я улыбнулась в ответ, не понимая, отчего так исказилось лицо шефа – неужели зубная боль одолела?

- Яночка, ну какая красавица, весь вечер с тебя глаз не сводим. Может, потанцуем? Виталий Геннадьевич, отпустите свою протеже ровно на пять минут?

Не обращая внимания на недовольство картавого, я вложила ладонь в непропорционально огромную граблю то ли Артема, то ли Егора и пошла к сцене. Оттуда раздавался кавер на популярную песню The Lady in Red. Юрист по-медвежьи обхватил меня за талию и притянул к себе:

- Яна, все не могу понять, ты кем нарядилась? Завтрак у Тиффани?

- Не-а, ужин у Ашота, шашлычная такая, - беззаботно отозвалась я, уже не удивляясь тому, что никто не знает про фильм «Кто подставил кролика Роджера». Им же хуже, кино ведь просто шик.

На третьем круге я попыталась поднять ладонь Артема (Егора? Игната?!) со своей задницы хотя бы на спину, и тот сразу понял намек. Танец затянулся, и прикосновения постороннего стали откровенно раздражать, как вдруг мимо меня проплыло застывшее маской лицо Игнатова. Он стоял неподалеку, подперев плечом колонну, и цедил что-то темное из прозрачного стакана. Судя по блеску во взгляде, не чай. Черные глаза шефа яростно сверлили меня, будто пытались пробуравить дырку, и я, повинуясь идиотскому порыву, показала ему язык.

Он вспыхнул и залпом выпил коричневую жидкость. По безумно пугающей улыбке и заостренным чертам лица я поняла, что разбудила демона. Но страшно мне от этого не было. Наоборот. Впервые захотелось отпустить тормоз и посмотреть, что же там за поворотом.

***

Музыка постепенно утихала, пока, наконец, не исчезла вовсе. Руки Артема (а может быть все-таки Егора) плотно обхватили меня за талию, и я пожалела, что сам он не исчез вместе с последним аккордом гитары. Стало очевидно, что прикосновения чужака воспринимаются мною как что-то постыдное, тошнотворное.

- Макар, можешь, пожалуйста, проверить, передали ли шефу документы на командировку? – приказал зверь у меня за спиной. От голоса Игнатова я съежилась и инстинктивно вцепилась в лацканы пиджака Макара (Боже, лучше бы его звали все-таки Егоркой).  Тот непонимающе перевел взгляд на шефа и произнес:

- Виталий Геннадьевич, но ведь главный не в кондиции, никакие документы проверять…понял, сейчас сделаю, - Юрист испуганно вжал голову в плечи и засеменил на первый этаж выполнять поручение картавого демона.

Неторопливо развернувшись на носочках туфель, я оказалась с ним лицом к лицу. От Виталика пахло ромом. От меня – страхом. Он, не мигая смотрел на мои волосы, глаза, губы, шею. Так жадно и неистово смотрит на сварку ребенок. Вроде понятно, что от этого только больнее, но остановиться и уйти уже невозможно. Хриплый голос Игнатова едва пробивался за звоном бокалов,  разговорами коллег и нарастающей музыкой:

- Танец?

- Песня! –  Бодро отрапортовала я и кинулась в сторону столиков, понимая, что не выдержу столкновения с картавым искусителем. Что в этой игре не может быть победителей – проиграют оба. Он не пошел следом, так и остался на танцполе. Застыв на месте, Виталик наблюдал за мною, и только поднятая вверх бровь выдавала в нем эмоции. Очень противоречивые и не очень благодушные. От этого взгляда по спине пробежали мурашки, и стало понятно, что бы дальше не произошло, мне нельзя подходить к шефу. Шампанское, злость на мужа, отчаяние, возбуждение – гремучий коктейль, от которого стоило бы воздержаться. Игнатов пристально следил за мною, и его воспаленные горящие глаза обещали найти меня, где бы я ни пряталась.