– Ну, вот и все! Я специально сделал шрифт покрупнее, чтобы ваша бабушка все хорошенько разглядела.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала я и наконец нашла место, куда прослушка вписалась бы идеально. – А вас не затруднит сделать и ксерокопию вашей лицензии?

– Это еще зачем? – удивился менеджер.

– Знаете, у меня такая продвинутая бабуля, она везде требует – показать ей и лицензию, и сертификаты, и прочие документы…

– Ну, если вы настаиваете, я, конечно же, дам вам копию нашей лицензии. – Молодой человек вторично отправился в кабинет начальника, а я встала и, сделав вид, что рассматриваю образцы фотоовалов, прикрепила в укромном местечке «жучок».

Вскоре менеджер вернулся и со сдержанно-учтивой улыбкой протянул мне ксерокопию интересующего меня документа:

– Прошу.

– Спасибо. Я скажу бабуле, что в ООО «Пантеон» работают очень душевные ребята! Однако мне надо посетить еще несколько агентств. Бабушка хочет устроить тендер. – При этих словах на лице менеджера появилась кислая мина. Наверняка он подумал, что договор у него уже в кармане! – До свидания!

– До свидания, – холодно ответил он.

Ну вот, теперь я послушаю, какие разговоры ведутся здесь в отсутствие клиентов. Вдруг в этом похоронном агентстве действительно планируют ЧП со смертельным исходом, дабы хоть как-то поддержать тонущий бизнес?

Усевшись в машину, я поставила прослушку на автоматическую запись, сняла парик, причесалась, сменила куртку на плащ и пошла пить кофе.

* * *

Только я села за столик, как в кафе вошел Кузьмин и, заметив меня, плюхнулся на стоявший напротив моего места стул.

– Привет, Танюша! Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Почему? – удивилась я.

– Во-первых, на парковке уже второй день нет твоего авто. А во-вторых, до меня дошли кое-какие слухи…

– Какие слухи?

– Танюша, не заставляй меня все это повторять, тем более за столом. Главное – ты жива, здорова и не уволилась! А это значит, что я тебя насовсем не потеряю. А еще у меня есть шанс все-таки отснять твою фотосессию. – Кузьмин опять оседлал своего любимого конька.

Я тоже проявила последовательность, сказав:

– Ну вот насчет последнего я по-прежнему ничего тебе не обещаю.

– Ничего, я терпеливый. Подожду. – Илья встал, подошел к барной стойке, взял минеральную воду, вернулся за столик, уселся, подался всем телом вперед и шепотом спросил меня: – Скажи, а почему тот псих взял в заложницы именно тебя?

– А у него ты спросить об этом не хочешь?

– Хочу, но боюсь, что он мне ничего вразумительного не скажет. Его там, наверное, такими сильными лекарствами напичкали, что он валяется на койке овощ овощем. Танюша, и все-таки, как же такое случилось? – продолжал допытываться Илья. – Здесь столько народу работает, а в «капкан» попала именно ты!

Я поняла, что от Кузьмина мне просто так не отвертеться, он не успокоится, пока не услышит более или менее вразумительный ответ.

– Откровенно говоря, все случилось из-за моей глупости, а точнее, из-за чрезмерного любопытства.

– Вот как? А если поконкретнее?

– Понимаешь, я была на шестом этаже, у одной нашей заказчицы. Выхожу я от нее и вижу: наш техник по ремонту швейных машин, размахивая чемоданчиком, направляется в ту сторону, где нет ни одного офиса. Меня это заинтересовало, и я пошла за ним. Он залез на чердак – и я туда же. Николай, оказывается, слышал, что за ним кто-то идет. Он спрятался за балкой, а потом огрел меня чем-то по голове!

– Представляю, сколько ты натерпелась, – мельком посочувствовал мне фотограф и принялся азартно выпытывать новые подробности: – Слушай, а кто же вызвал ОМОН и санитаров?

– Когда я пришла в себя, Мазуров вокруг своей пиротехники суетился и на меня уже не обращал никакого внимания. Я осторожно достала из кармана мобильник и втихаря послала кое-кому эсэмэски с просьбой о помощи, – сочинила я на ходу. – Благо телефон у меня работал в режиме «совещание», то есть без звука.

– Да, тебе повезло, что он этого не заметил, а то еще, чего доброго, разозлился бы, и все закончилось бы совсем по-другому, намного трагичнее. – Кузьмин о чем-то задумался. Мне показалось, что он не слишком-то поверил в мою сказочку.

– К счастью, теперь все действительно закончилось, – подытожила я. – Этот маньяк больше не будет держать в страхе столько народу. Может, некоторые фирмы обратно вернутся.

– А я так не думаю, – возразил Илья. – Помнишь, я излагал тебе свою теорию?

– Ну да, в общих чертах. Ты вроде бы говорил, что Дом быта – это государство в миниатюре…

– Вот именно! Да, этого психа изолировали и вряд ли когда-нибудь выпустят на свободу, но это еще не значит, что и впредь здесь все будет спокойно. Появится другой псих или даже террорист…

– Спасибо, успокоил!

– Таня, не обижайся, но я тебя не успокаиваю, а предупреждаю. – Это прозвучало едва ли не как угроза.

– Предупреждаешь? О чем? – спросила я.

– О том, чтобы ты впредь была поосмотрительнее. Знаешь, лично я не полез бы на чердак из одного только любопытства.

– То есть если бы ты заподозрил что-то неладное, то просто прошел бы мимо, и все? – Я испытующе посмотрела в серые, какие-то невыразительные глаза Ильи.

– Скажу тебе больше – я бы отсюда просто свалил. Береженого бог бережет.

– И ты спал бы спокойно, зная, что мог бы предотвратить преступление, возможно, с человеческими жертвами, но не сделал этого?

– Танюша, расслабься! Я пошутил. Что-то у тебя сегодня с юмором совсем плохо. Наверное, это последствие стресса.

– Наверное, – согласилась я. – Знаешь, обеденное время заканчивается. Я пойду.

– Рад был тебя видеть, – бросил мне вслед фотограф.

Я решила уйти очень вовремя: в дверях я едва не столкнулась с его рыжеволосой подружкой – Леной. Она смерила меня высокомерным взглядом. А что было бы, приди она на минуту раньше? Мне только сцены ревности не хватало!

Разговор с Кузьминым не выходил из головы. У меня возникло смутное ощущение. Илья понял, что я полезла на чердак вовсе не из любопытства, а Мазуров – совсем не тот человек, которого действительно следовало бы опасаться, есть кто-то другой… Я впервые всерьез задумалась о фаталистической теории фотографа, о которой он упоминал при каждом удобном случае. Мне вдруг пришло в голову, что его «концепция» очень подходит для того, чтобы поддерживать в душах людей ощущение обреченности и безысходности – ведь не так страшна смерть, как ее ожидание! Может, фотограф – как раз тот тип, кого я ищу? Почему бы и нет? Он значился в списке Бережковской, значит, теоретически он мог подменить злополучную брызгалку. Это все? Пока – да. Я задумалась о том, какие мотивы могли бы двигать Ильей. С ответом на этот вопрос у меня возникли проблемы, и я пошла к Корниловой – за помощью.