Матрос привел норвежского капитана в каюту Войчеховски.

— Садитесь, капитан. Закурите?

Норвежец, видимо, хотел что-то сказать, но не решался.

— Что-то случилось, капитан? У вас какие-то жалобы или просьбы? Не стесняйтесь. Скажите, чем я могу вам помочь.

Наконец норвежец собрался с духом.

— Я пришел не жаловаться, — сказал он. — Я пришел извиниться за то, что отнесся к вам так враждебно и не желал идти навстречу. Со мной хорошо обошлись, и ваши люди ведут себя очень порядочно, и я прошу у вас прощения… Это все, что я хотел сказать.

— И это немало, капитан.

«Адмирала Шеера» охватило чувство, которое охватывает заключенных перед окончанием срока. Не только пленные должны были тронуться в путь, но и все офицеры и матросы, выбранные для призовых команд. Пленных выводили на палубу группами по пятьдесят человек, и они широко раскрытыми от изумления глазами смотрели на корабли немецкого флота, собравшиеся со всех сторон точно для регаты. Особенно большое впечатление произвел на них корабль снабжения «Нордмарк», этот исполин теперь плавал под именем «Дикси», и на его корме развевался звездно-полосатый флаг.

Пока шлюпки с пленными отчаливали от борта, многие махали им на прощание, а на «Дюкезу» поднялась команда немцев, чтобы взять семь англичанок и переправить их на «Сандефьорд», их тоже встретили почти как старых друзей. Все дамы пребывали в наилучшем расположении духа и, как видно, ничуть не огорчались тем, что наконец-то их куда-то повезут.

Когда перевозка пленных закончилась, на палубе «Шеера» собрались призовые команды под началом лейтенанта Крафта, чтобы капитан Кранке в последний раз провел им смотр. Лейтенант Крафт был старшим среди призовых офицеров, отправляющихся на захваченные капитаном Крюдером суда. Командам предстояло подняться на «Дюкезу» и там ждать прибытия «Пингвина» с китобойной флотилией. Кранке прошел вдоль строя и обратился к людям с речью, пожелав им удачи в выполнении нового задания. Потом капитан и его первый помощник пожали офицерам руки, и вся партия отправилась на «Дюкезу».

«Сандефьорд» отправился в долгий путь к Европе и благополучно прибыл в порт на Жиронде. Дорога обошлась без происшествий и столкновений с вражескими кораблями. После ремонта «Сандефьорд» под именем «Монсун» поставили на службу Германии. 11 августа 1944 года в бою у Нанта его затопил противник.

Захваченная флотилия также прибыла в пункт назначения, за исключением двух китобойцев, которые на рассвете у входа в Бискайский залив напоролись на британский конвой и в соответствии с инструкцией затопили себя, открыв кингстоны. Два бывших капитана торгового флота лейтенанты запаса Петерсен и Блауэ доставили плавучие норвежские рыбозаводы «Оле Веггер» и «Солглимт» в контролируемый Германией порт, а остальных призовых офицеров и корабельных гардемарин распределили между китобойцами. Третий рыбозавод «Пелагос» вышел в путь еще раньше, укомплектованный призовой командой с «Пингвина» под началом лейтенанта Кюстера.

Один из небольших китобойцев, весьма надежное и исправное судно, капитан «Пингвина» Крюдер оставил при себе в качестве вспомогательного корабля. Китобоец служил ему «второй парой глаз», как это раньше делал танкер «Сторстад». По счастливой случайности это суденышко, переименованное в «Адъютанта», избежало участи, постигшей «Пингвин», который затонул 8 мая 1941 года в ходе яростного сражения с британским крейсером «Корнуолл» южнее Сейшельских островов. После гибели «Пингвина» «Адъютанту», бывшему «Полу IX», удалось соединиться с немецким вспомогательным крейсером «Комет», чей капитан воспользовался идеей Крюдера. «Адъютант» переоборудовали в минный заградитель. Он успешно устанавливал мины в новозеландских водах и 1 июля 1941 года был затоплен экипажем по приказу капитана «Комета». Бывший танкер «Сторстад» под именем «Пассат» успешно минировал австралийские гавани, также Бассов пролив между Тасманией и Австралией.

Захваченный норвежский рыбозавод «Оле Веггер» был затоплен в Руанской гавани 26 августа 1944 года, а другой плавучий рыбозавод «Солглимт» затонул 29 июня в гавани Шербура, оба погибли от рук врага. Судьба третьего рыбозавода «Пелагос» и китобойцев неизвестна. Три рыбозавода имели общий тоннаж 35 000 тонн, и среди прочего они везли 22 000 тони ворвани, которая впоследствии очень пригодилась в Германии для производства маргарина и помогла решить проблему продовольствия. Интересно, что в то время из соображений секретности ни пресса, ни радио ничего не сообщили об этом успехе, уникальном в военно-морской истории, которого добился немецкий вспомогательный крейсер HK-33 «Пингвин» под командованием капитана Эрнста-Феликса Крюдера.

На календаре было 28 января 1941 года. Год ни у кого не вызывал сомнений, а вот месяц несколько смущал матросов «Шеера». В Южном полушарии стояла середина лета, и столбик термометра в тени доползал до отметки 45°. Но то было на палубе, на открытом воздухе; внизу же, в машинном отделении, термометры показывали больше 63°, и работавшие там матросы раздевались чуть ли не догола. Но даже на палубе моряков заливал пот, и, когда «Шеер» наконец-то снова двинулся в путь, они хором вознесли благодарственную молитву небесам. На этот раз «Шеер» направился в совершенно новую зону операций: южную часть Индийского океана.

Прежде чем окончательно покинуть «Андалусию», «Шеер» развернулся на 180° и, приспустив флаг, прошел мимо «Нордмарка» и «Дюкезы». Экипажи обоих кораблей и призовые команды, готовые приступить к работе, махали руками и криками желали ему удачи. На «Шеере» захрипели громкоговорители, и затем прозвучало воззвание: «Всем! Всем! Всем! В последний раз бросьте благодарный взгляд на „плавучий гастроном“».

Больше вам не увидеть его и не разгружать его яиц. Когда захваченную китобойную флотилию укомплектуют персоналом, «Пингвин» затопит «Дюкезу».

При этих словах раздался общий стон. Какая жалость, что так вышло с углем, но бункеры «Дюкезы» пустели, и вскоре холодильникам не на чем будет работать, и оставшиеся запасы продовольствия испортятся. Но до того как придет ее последняя печальная минута, в ее топки бросят все, что только может гореть, чтобы машины не останавливались: доски мостика, двери кают, крышки люков, обшивку палубы и даже пианино, которое отыскалось на борту, все пойдет в огонь. Когда «Дюкезу» было необходимо доставить в другое место, «Нордмарк» буксировал ее, чтобы не тратить на котлы драгоценного угля, но после того, как истощились все способы как можно дольше удерживать ее на плаву, наступило печальное утро 20 февраля — кстати, в этот же день на севере от Мадагаскара «Шеер» добился своего первого успеха в Индийском океане.

К тому времени на борту не осталось ни кусочка угля, ни капли горючего, и несчастная «Дюкеза» смотрелась обветшало и потрепанно. Тогда вспомогательный крейсер «Пингвин» нанес ей последний удар и отправил на дно. Но только после того, как припасами заполнили все свободные места на «Нордмарке» и «Пингвине», и в течение нескольких последующих месяцев экипажи обоих кораблей не знали отказа ни в яйцах, ни в солонине.