– У вас нет мобильных телефонов из-за жесткого запрета по контракту с New wave, и мы не имеем возможности вас отслеживать через спутниковую систему.

– Я буду держать вас в курсе, где мы. Обязательно купим мобильные, и я вам сообщу наши номера.

– Мы сами узнаем, – обнадежил рыжий, и Волку показалось, что он снова в России. – Кстати, New wave объявлена вне закона на территории ЕС и Швейцарии. Следовательно, вы свободны от любых контрактных обязательств перед этой сектой.

– Наши счета в банке будут в ближайшее время разблокированы?

– Куда вы поедете после… нашего общения? – Рыжий проигнорировал вопрос, но решил не называть происшедшее допросом.

– В Веве. – Волк почему-то надумал искать убежища от невзгод в этом маленьком городке, а не в Женеве.

– Наша машина довезет вас туда.

– Спасибо!

– Вот моя визитка и все телефоны, Skype и e-mail.

Волк рассеянно повертел ее в руке и понял, что ему тоже хочется устроить рыжему небольшой допрос. И единственное, что его тревожит, это даже не собственная судьба, арестованные деньги в банке и тому подобные мелочи.

– А вы выяснили, кто такая Тамара Вавилова? – решился Волк. – Где она сейчас? Она подозреваемая?

– Я не имею права говорить вам об этом. – Рыжий сразу уперся.

– Но скажите, она сейчас с Ли Гофманом?

– Не имею права. – И рыжий благовоспитанным, но решительным жестом пригласил его в холл.

Сохаева пришлось подождать. С одной стороны, осмысленной информации от него получили меньше, чем от Волка, но ведь ему требовался перевод, на который уходило много времени. В холле работал телевизор, и на экране в новостях Волконский увидел, что осталось от логова Ли Гофмана. Возмущенные болельщики ободрали шкуры и ковровые покрытия, вынесли их на набережную и подожгли. Костер немногим уступал по высоте гигантскому фонтану, который выстреливал из самого озера и на фоне которого обычно фотографировались туристы. Особенно хорошо горела – это Волк разглядел – кровать с балдахином для секретарши.

Болельщики устроили Smoke on the wather-дубль два. Правда, не в Монтрё, а в Женеве, которая отдалена более чем на сто километров. Но там, наверное, все равно видели пожарище. Это было похоже на фанатскую перекличку. Сначала одна трибуна дает зачин и замолкает, другая подхватывает и тоже делает паузу, чтобы вступила первая. Перекличка спустя сорок один год. На радость президенту России! Ведь он так любит Deep Purple.

– Это еще ничего! – Неожиданно рыжий решил разрушить им же самим выстроенную дистанцию. – В Швейцарии все относительно тихо и спокойно, а вот в Англии, Германии и Франции совсем беда. И Косово захвачено сербами. Там война.

– В каком смысле? – перепугался Волк.

– В прямом. Болельщики выступили с оружием против мигрантов-мусульман и темнокожих. Там все было подготовлено к восстанию. Матч стал детонатором к социальному взрыву. Власти испугались. Этой ночью все решится.

– Что решится?!

– Смотрите новости. СNN показывает войну в прямом эфире. А у нас все тихо. Ведь разбитые витрины – это ерунда.

Волк кивнул в знак согласия, что ерунда. Еще бы не ерунда! На фоне всего случившегося и цунами сущий пустяк… Грааль у тьмушников. Культ Сталина эффектно укрепляется. Европа бунтует. Секта New wave и Ли Гофман дурят людей и остаются безнаказанными. А друзья с чего начали год, тем и закончили. Невнятные жизненные перспективы, отсутствие денег и экзистенциальная потерянность на просторах Вселенной. И милый маленький Веве снова принимает их.

На центральной площади ветер теребил сорванные афиши Матча эры. На них цитаты гениев света казались наивными записями из тетрадки первоклассника, которую хранят умиленные родители. Соха пнул загнувшийся угол афиши, и открылось оптимистическое послание Ганди потомкам: «Сначала тебя игнорируют, затем над тобой смеются, затем с тобой борются, затем ты побеждаешь».

– Поздравляю, Соха, мы с тобой уже дошли до второй стадии. Над нами даже не смеются, над нами угорают. Мы – ослы! Хуже Иа-Иа.

– Чем же мы хуже? – Соха не подвергал сомнению собственный ослизм, но ему не хотелось опускаться ниже мультяшного персонажа.

– Дело в том, что Иа-Иа, – Волк задумался над формулировкой, – мелкобуржуазный индивидуалист декадентского толка. Он имеет свое лицо, свой стиль, свою философию наконец. А мы просто русские наивные ослы. Без изюминки. Без харизмы!

– И еще мы предатели родины! – Соха поддержал саморазоблачительный пафос.

И только агент Интерпола подержал их чемоданы, когда они заселялись в знакомые «Три короны». И сделал он это не из вежливости и доброжелательности, а чтобы зафиксировать для себя и коллег место проживания важных свидетелей.

Всю ночь и все последующие дни друзья смотрели телевизор, даже не распаковывая чемоданы и заказывая еду в номер. Их никто не тревожил – Швейцария действительно спокойная страна, которая легче других пережила смену эпох. В субботу в Берне, было дело, негров, надумавших в парке по обыкновению поиграть в петанг, с увлечением отдубасили болелы местного клуба «Янг бойз» – вот и весь протест. Зато в Европе народ с удовольствием избавился от либеральных предрассудков, тяготивших сознание в наполненном комплексами двадцатом веке. И сделано это было повсеместно словно под ксерокс, и везде фанаты стали организующей, руководящей и направляющей силой, которая разбудила дремлющее недовольство.

«Делие» – сербская группировка болельщиков «Црвены Звезды», которую когда-то создал генерал Желько Ражнатович (он же Аркан), – в полночь оккупировала Косово. Натовцы на Рождество расслабились и разлетелись по отпускам. Силы безопасности Косово благодушно покинули казармы перед выходными, поэтому их всех взяли поодиночке тепленькими. Их главу Муйуту сразу повесили. Еще за проделки первой югославской войны, когда он был комиссаром Освободительной армии Косово. Остальных заперли в мечетях. И даже не позволяли выйти по нужде. Пусть гадят в сторону Мекки!

В Париже сразу после окончания Матча сбежал из тюрьмы лидер фирмы «Булонь копс» по прозвищу Гойа. Чувствовалось – все подготовлено и спланировано, никакой спонтанности и импровизации! По всему городу еще за несколько дней до игры были расклеены стикеры с надписью «Гойя возвращается» и с отрубленной головой негра. Обыватели наивно предполагали, что речь идет о выставке великого испанского художника, который создал серию офортов «Бедствия войны» и под конец жизни эмигрировал во Францию. (Впрочем, Гойя с кисточкой и красками тоже любил ужасы.) Фанаты ПСЖ составили ударный костяк нападавших на казармы Национальной гвардии, которые не оказали никакого сопротивления экстремистам. В прессе даже были высказано предположение о том, что эта акция прошла при молчаливом согласии, ведь никто не пострадал.