– Так он же в бегах… Кайлин разыскивается полицией, – не выдержал Волк.

– Это для их полиции, – тут В.В. высокомерно показал пальцем вниз, – он пропал. А у нас он под контролем. Мы знаем, где он, с кем он, что он делает, чего хочет. Его пасут и его направляют, а он об этом ни сном, ни духом. Вот так вот. Сделайте выводы. Вы, ребята, проиграли. Выбора нет. Либо с нами, либо… – В.В. сделал режущий жест по горлу и заржал пуще прежнего.

Тут уж друзья не смогли соорудить на лице даже жалкую улыбку. Они ожидали приговора, решения своей печальной участи. А Волк подумал о Фаме – пока живешь, есть иллюзорная надежда снова увидеть ее.

– О том, что вы еще существуете, знает всего несколько человек. Так что не надо корчить из себя героев. Поможете найти Берлянда и Бориса. Это первое задание. А потом есть еще одно интересное дельце. Наша власть вас прощает и предлагает сотрудничество. Жить будете лучше, чем в Швейцарии. У нас в России с деньгами нынче полный порядок. Бабла до фига! Пока есть нефть и газ мы, ребята, всесильны. Поэтому… пора послужить отечеству!

И тут в Волконском забурлила гордость. Вдруг захотелось дать отрицательный ответ просто ради принципа. На воспитанного интеллигентного человека нельзя так по-хамски давить. Неблагородно это. Спасти из лап отставного олигарха – это красиво. А вот потом потребовать за это послушания – некрасиво. Да и аристократические предки им бы гордились в случае отказа. Умом, конечно, он понимал, что выхода у него нет, но хотелось несколько минут поупрямиться. Для сохранения собственного лица. Для ощущения собственной значимости.

Волконский уже готовил язвительную тираду в адрес похитившего их головореза, но тут периферическим зрением увидел, как рядом с ним что-то раздувается. Он в испуге повернул голову и стал свидетелем того, что грудь Сохаева выгибается колесом и наполняется воздухом, точно воздушный шарик пионера. К счастью, его друг в какой-то благодатный момент все-таки остановился в увеличении объема. В выпученных глазах Сохи мелькнула какая-то затаенная мысль, какое-то давнее воспоминание что-то из счастливого детства. И тут на выдохе, абсолютно искренне проникнувшись новой глобальной идеей, он самозабвенно гаркнул:

– Служу Советскому Союзу!

Март—август 2008 г.