Рыжебородый наконец остановился перед простой деревянной дверью.

– Пришли. Без глупостей, иначе ваших друзей размозжит в лепешку.

Я непроизвольно дернулась, а Мор сверху вниз посмотрел на гнома.

– Открывай, – прошипел Мордау.

Я ожидала по меньшей мере тронный зал не хуже, чем Всюдублеск, алмазный трон в человеческий рост или что-то в этом роде, но перед нами была маленькая, простая комнатка с камином и кроватью, на которой лежал седой старик. Его голова покоилась на пирамиде из подушек, и казалось, если бы не она, держать голову сам он бы не смог. Грудь короля была перебинтована, рядом с кроватью мельтешили гномихи. Одна смачивала его губы водой, другая поправляла перину, третья чем-то мазала его виски.

Рыжебородый подал знак, они отошли от кровати и растерянно замерли у стены. Мне даже не пришлось подходить ближе, я почувствовала это сразу: он плох. В нем почти не осталось магии, гномий король ранен, он на пороге смерти.

– Вы пришли на помощь? – прокряхтел он и зашелся кашлем.

Мордау, видимо, тоже не ожидал такой картины, и, хотя из-за капюшона я не видела всего его лица, губы князя сжались в тонкую нервную полосу. Пораженные увиденным, мы так и остались стоять в проходе.

– Да, – ответила я решительно.

Мутные от боли глаза короля сфокусировались на мне.

– Дочь Вильмена, – не спросил, а констатировал король гномов. – Похожа.

Сердце екнуло.

– Вы знаете, где он? Знаете, где мой отец?

Король закашлял, отрицательно покачал головой и махнул рукой рыжебородому гному, требуя продолжить за него.

– Мы не видели князя Потавы. К нам он не приходил.

Непроизвольно я схватилась за дверной косяк, около которого так и осталась стоять. В голове зашумело, последняя надежда найти здесь семью рухнула в зияющую рану, где пульсировала вся моя боль. Неожиданно Мор крепко обнял меня за плечи, поддерживая и не давая упасть. Он тоже потерял семью, отца, брата. Он понимает, что я чувствую, или просто опасается, что потеряю контроль. Я заставила себя вспомнить, что от нас зависят жизни остальных.

– Расскажите, что случилось, – попросил Мордау, все еще наблюдая за мной из-под капюшона.

– Мы пали, – хрипло пробурчал король и закрыл глаза.

За него опять принялся говорить рыжебородый:

– Утром состоялась битва, мы проиграли. Погребалище – последний рубеж, который мы удерживаем с трудом, еще немного – и мы его потеряем, и тогда всем нам и гномам в других городах останется только спасаться бегством. – Рыжебородый нервно сглотнул и сдавленно добавил: – Нам придется покинуть наши горы.

Немыслимо, подумала я, гномы бегут со своей земли. Бросила взгляд на Мора: тот казался расслабленным, но это обман, князь был максимально сосредоточен и, кажется, уже обдумывал, что предпринять дальше.

– Я больше не могу вести их в бой, – прохрипел гномий король. – Они забрали всех магов, мы почти безоружны.

– Требуют, чтобы мы немедленно сдались, или нас всех сожрут их твари, – добавил рыжебородый и уставился в пол, как расстроенный ребенок. Старому вояке было стыдно признаваться в том, что он напуган.

– Кто требует? – уточнил Мордау.

– Монахи-отступники. Их полчища монстров возглавляет эльфийка, мы ее не знаем. Они забирают наших магов и куда-то уводят. Назад никто не возвращается.

– Надевают на ваших магов ошейники из металла, который лишает их силы. Металла, который вы им сами и продавали, – грозно отчеканил Мордау.

– Они хорошо платили, – оправдывался король, и, кажется, это горькое признание отняло его последние силы.

– Немедленно освободите моих людей, – голос Мора казался лезвием, готовым скользнуть к горлу.

В этом коротком предложении было столько угрозы и силы, что рыжебородый чуть было не метнулся исполнять приказ, но вовремя спохватился, вспомнив, что не подчиняется человеческому князю. Гномий король устало кивнул и тяжело задышал, откидываясь на подушки.

– Он умирает, – зачем-то вслух произнесла я то, что и так все в комнате понимали.

– Вы нам поможете? – вдруг прошептал рыжебородый.

И это выдало гномов с потрохами: они в отчаянии, крепости пали, король при смерти, у них нет союзников, а теперь не осталось и магов.

– Среди моих спутников гномиха Трантина, приведи ее немедленно. Возможно, она сможет помочь вашему королю, – равнодушно ответил Мордау.

Рыжебородый выпрямился и грозно что-то гаркнул за дверь. Мор расправил плечи, скинул капюшон и повелительным тоном спросил у рыжебородого:

– Имя и должность?

– Брамли. Я грозная рука нашего короля, – с напускной важностью ответил гном.

– Хорошо, Брамли. Посчитай, сколько опытных воинов у вас осталось, и приведи ко мне парочку, кто был этим утром в сражении. Мне нужны подробности.

Мы с рыжебородом растерялись – слишком быстро Мордау принялся командовать. Но в его приказах было столько спокойствия и собранности, что стало ясно: если кто и может нас всех спасти, так это он. Я оглянулась на короля – убедиться, что он не против, но, похоже, гном был без сознания, потратив на нас последние силы. Вокруг него снова засуетились гномихи, и, посчитав, что больше ничем помочь не можем, мы с Мором вышли из комнаты.

Князь Самогеты продолжал отдавать приказы Брамли, когда привели остальных. Трантину в спешке тащили первой. Она, растерянно моргая, смотрела на меня. Мордау обернулся и прошелся взглядом по каждому, удостоверяясь, что все целы.

– Накормить моих людей и вернуть им оружие, – очередное распоряжение для Брамли, и затем князь обратился к Трантине: – Там ваш король умирает, его надо исцелить.

– Чего? – чуть ли не пища, завопила гномиха. – Я не сумею! Не знаю как!

Но стихийник уже отвернулся. Гномы метались в разные стороны, исполняя приказы Мора. Чувствовалась новая энергия. Гномы ожили, ощущение безысходности схлынуло – он дал им надежду.

– Что сдес-сь проис-сходит? – спросил Сетсей, за шкирку поднимая гнома, который пытался силой тащить сопротивляющуюся Трантину.

Я подошла и взяла Трантину за руку, понимая, что ее надо успокоить, если мы хотим, чтобы она собралась.

– Идем, – мягко попросила я и повела ее к королю. Но, уже подходя к комнате, услышала сдавленные рыдания и увидела, как короля накрывают золотым полотном. Поздно, поняла я. Гномий король умер.

Наш ступор привлек внимание всех остальных, и я медленно обернулась, ища глазами Мора, пытаясь понять, что делать дальше. Он поймал мой взгляд, и по его губам я прочитала безразличное: «Дверь закрой». Меня опередила Эфира и аккуратно закрыла двери в покои. Я поняла: если сейчас гномы начнут оплакивать своего короля, завтра не останется никого, кто смог бы оплакивать их самих.