Павел полюбил Гатчину. Удаленность от двора защищала его от интриг и сплетен двора, от унижения, которое он вынужден был переносить от фаворитов матери. Здесь он был полным хозяином. Но о том, чтобы его дети вернулись под родительское крыло, не было и речи. Отправляясь в Крым в 1786 году, императрица хотела взять Александра и Константина с собой. Павел этому воспротивился, написал резкое письмо матери, скандал был неминуем. Но вопрос решился мирно. Константин заболел корью, и императрица отправилась в длительное путешествие без внуков, но граф генерал Салтыков, воспитатель юных князей, получил жесткий приказ – следить, чтобы во время ее отсутствия не было никакого вмешательства родителей в воспитание детей.

Александр рано выучился читать, но не по-русски. С младенчества его воспитывала англичанка. Вслед за английским он также легко освоил французский язык. Учителя для юного принца прошли тщательный отбор. Русскую историю и литературу преподавал М.Н. Муравьев – один из уважаемых писателей XVIII века (отец будущего декабриста). Наука педагогика, правда, была ему чужда, мы не заем, смог ли он привить будущему императору любовь к литературе. Математику преподавал Массон, географию и естественные науки – известный ученый Паллас, физику – Крафт. Духовное воспитание и изучение закона Божия было поручено протоирею Сомборскому, он же был духовником императрицы. Екатерина не была религиозным человеком, но вслед за Вольтером считала, что если Бога нет, то его надо выдумать. Хотя, что она там думала по этому поводу – потемки, но для Александра она подыскала самого безобидного попа, такого, который «не внушит мальчику ненужных суеверий». Сомборский много лет жил в Англии, был женат на англичанке, он носил светское платье и брил бороду – вполне «цивилизованный протоирей». Воспитателем мальчиков был назначен граф Николай Салтыков, свой человек при дворе, Екатерина ему полностью доверяла.

Екатерина не уставала восхищаться успехами Александра в учении, он и талантлив, и усерден, и сообразителен не по годам.

В 1784 году Екатерина по совету Гримма взяла еще одного воспитателя для своих внуков. Им стал Фредерик Сезар де Лагарп (1754–1838 гг.), тридцатилетний адвокат из швейцарского кантона Во. Свободолюбивый Лагарп не поладил с властями Берна, бросил адвокатуру и оставил отчество. Императрице он сразу понравился. Швейцарец был полон самых просвещенных идей. Он составил подробную программу воспитания Александра (и Константина заодно). Главную свою задачу он видел в том, чтобы сделать из мальчика гражданина.

Лагарп был увлеченным, искренним и, главное, неподкупным человеком, и Александр к нему искренне привязался. Да, новый наставник был без ума от теорий Гиббона, Мабли и Руссо, но ведь и вся Европа была от них без ума. Другое дело, эти теории не могли прижиться на тощей русской почве.

Но Александр с пониманием относился к словам «о равенстве и братстве», о свободе, «одинаково данной всем людям». Лагарп стал его другом, с которым можно говорить обо всем, можно шутить и найти в этом отклик. 1789 год – во Франции революция. Екатерина сразу поняла опасность новых идей, но не сменила воспитателя. Лагарп по-прежнему наставник молодых князей, по-прежнему толкует и равенстве и свободе.

Еще в этой главе, по-моему, уместно, наконец, рассказать о постоянном и верном адресате Екатерины – бароне Гримме. Фридрих Мельхиор Гримм приехал в Россию в первый раз в 1773 году вместе с ландграфиней Гессен-Дармштадской и ее дочерью, будущей женой (первой) Павла Натальей Алексеевной. Здесь же он познакомился с Екатериной, и она позвала барона к себе на службу. Тот не ответил ни да, ни нет и начал думать. Думал он долго и наконец ответил – нет, он уже слишком стар, 50 лет – это не тот возраст, чтобы начинать новую жизнь, он не знает русского языка, не знает русского общества, он боится завистников. Екатерина обиделась: «Я не понимаю таких утонченностей!», но общение с Гримом продолжала.

А общение было очень частым и приятным – они разговаривали. В своих «Записках» Гримм рассказал, как это происходило. После карточной вечерней игры Екатерина звала Гримма в свои покои, садилась с рукодельем, барон усаживался напротив, и начиналась беседа. Екатерина любила поговорить, она умела слушать и очень точно схватывала мысль собеседника, общение было почти ежедневным и очень приятным. Днем они тоже виделись. Гримм был не просто влюблен, он боготворил императрицу, он любил ее не меньше, чем самый преданный из фаворитов – Ланской.

Любил, но служить в России не остался. Весной 1774 года он заболел, врачи порекомендовали ему Италию. Он уехал, но через два года опять явился в Петербург. На этот раз Екатерина предложила Гриму управление училищами, которые она собиралась учредить. И опять влюбленный барон ужом вылез из цепких рук Екатерины – какие еще училища, как он ими будет управлять? Он был готов «стать собакой у ее ног», и что ему государственная служба, после которой Екатерина его тут же забудет и бросит.

Но императрица нашла-таки Гриму выгодное и для него, и для нее место. Они стали переписываться. Екатерина была истинной графоманкой, она писала, он строчил ответ. Вначале они использовали почту, но это слишком медленно и ненадежно. Тогда Екатерина начала использовать курьерскую службу. Курьеры мотались между Парижем и Петербургом с пакетами, иногда Екатерина отправляла эти пакеты ежедневно. Гримм пишет, что императрица русская была его единственным счастьем, он только и делал, что сочинял ей ответы. «Я слил свою жизнь с жизнью императрицы, я был неразлучен с ней, хоть огромное расстояние отделяло ее от меня». И в Петербурге, и в Париже были уверены, что Гримм – личный шпион Екатерины. В самом деле, обо всем, что происходило значительного во Франции, Екатерина узнавала на следующий день. Иногда через Гримма она передавала пакеты для французского министра, обсуждались дела торговые, отношения с Турцией, завоевание Крыма и т. д.

Все время переписки Екатерина платила Гриму жалование – 2000 рублей в год, что по вексельному курсу было «зарплатой» работника русского дипломатического корпуса. В 1786 году Гримм был награжден орденом св. Владимира 2-го класса, орден он тоже получил по почте. Дипломатические отношения с Францией поддерживались до 1792 года. Екатерина ненавидела французскую революцию, оно и понятно. В России было полно беженцев. На всякий случай она положила на имя Гримма деньги в Московский опекунский совет. Екатерина велела уничтожить свою переписку с Гримом, но тот c невероятными приключениями, тайно вывез ее в Германию. Барон Гримм пережил свою обожаемую императрицу на одиннадцать лет и умер в возрасте 84 лет.

После заключения Кючук-Кайнарджийского мира в 1774 году России предстояло освоить огромные присоединенные к России территории. Крым с Шагин-Гиреем на престоле формально был независим, но отношения шаха с местным населением – крымцами – были крайне напряженные. На полуострове было полно русских солдат, обеспечивающих ему власть, уже возникла «русская партия», которая просилась под крыло России. Идеологом «русской партии» был Потемкин, о чем свидетельствует его активная переписка с императрицей. В конце концов Шагин-Гирей уступил свои права Екатерине, и указом 8 апреля 1783 года Крым стал провинцией России. Свершилось! В результате этой акции Потемкин получил титул светлейшего князя Таврического.