Некоторые перемены случаются так внезапно, что мы сами не успеваем их осознать. Если вдуматься, тот звонок от Ленки теплым апрельским днем, когда она пожаловалась мне, что забеременела в третий раз, стал ключевым для каждой из нас.

* * *

Вика выходила замуж за своего «унылого офисного клерка» душистым майским днем. Нас пригласили на выездную регистрацию в коттеджный поселок на берегу озера. Зацветали яблони. Приглашенные музыканты наигрывали заводной рок-н-ролл. Мы с Ленкой без сомнения променяли быт матерей на праздничную суету. Переоделись в платья, подкрасили глаза. Вы даже не представляете, как приятно нацепить неудобные туфли на десятисантиметровой платформе, если до этого три месяца носил домашние тапочки!

Вика в белоснежном платье греческого силуэта сияла от счастья. Её клерк не сводил с невесты влюбленного взгляда и держал её за ручку, не отпуская ни на секунду.

— Навсегда откажется она от мужиков, ага, — с ухмылкой припомнила я слова Лаптевой.

— От мужиков отказаться невозможно, говорю это как мать четырех мужчин, — весело согласилась Ленка. — Где твои? Я свою ораву на Мишку оставила. За последние полчаса — двадцать семь новых сообщений. Из принципа не читала ни одного.

— Ну и правильно, тебе нужна передышка. А мои… Скоро будут. Илья Катюху в поликлинику возил на профилактический осмотр. — Я блаженно потянулась.

— Гномик, назови мне адрес, где такого мужчину можно раздобыть. Я согласна на многомужество. — Ленка присвистнула.

— Записывай: бар «Склад». Выбираешь самого страстного бармена, а затем долго-долго имеешь ему мозги. С вероятностью в пятьдесят процентов он окажется тем самым. Ещё пятьдесят процентов оставим на то, что он тебя попросту придушит.

Стоило мне договорить, как вдалеке показался Илья. Это был не мужчина — чистая мечта. Нереальная как самый соблазнительный сон. Кажется, я влюбилась в Ларионова сотый по счету раз. На его руках нежилась малютка, одетая в белый костюмчик с ушками и заячьим хвостом. Папу Катюшка обожала всей своей гигантской душой. Заливисто смеялась, стоило ему состроить ей морду.

Ларионов поцеловал меня в уголок губ и по-хозяйски приобнял.

— Красиво здесь. У Лаптевой чудесный оформительский вкус, — он одобрительно кивнул. — Арефьева, а ты не думала тоже остепениться?

— Нет, я молода и свободна, — прыснула, останавливая его руку, скользнувшую к пятой точке. — Добровольно не дамся.

— В таком случае предлагаю заключить новый контракт

— Какой?

— Исключительно взаимовыгодный. — Ларионов смешно поднялся-опустился на пятках. — Смотри, ты не выкаблучиваешься и берешь мою фамилию, а я делаю тебе новых детей.

— Постой, а где в этой схеме плюсы для меня? То есть мне надо готовить тебе обеды, рожать спиногрызов, любить до бесконечности, еще и в задницу послать не смогу?

Илья пожал плечами. Катюшка в его руках заулыбалась сильнее прежнего и уставилась на отца абсолютно влюбленными глазами.

— Именно.

— А фамилию брать обязательно? — почти капитулировала я.

— Разумеется. Без неё контракт не получится. Ну так что? Ты согласишься или будет отпираться до последнего, и мне придется тебя связать и притащить в ЗАГС силой?

— Ты — деспот. Конечно, соглашусь. Только не надевай на меня белое платье, — простонала я.

— Посмотрим, как ты будешь себя вести, — шепнул на ухо Илья, и внутри потеплело от его хрипловатого голоса и взгляда, в котором плясали бесовские искорки. — Хорошие девочки должны носить белые платья.

— Обещаю быть очень плохой девочкой!

Я облизала пересохшие от желания губы, когда Ларионов заправил прядь моих волос за ухо и пальцами прочертил дорожку от шеи к ключицам. Высекая мурашки. Лишая рассудка. Воспламеняя меня изнутри.

Конец