позвал на обед десяток живших по соседству приятелей. Священник тоже остался в доме. Пунш с вином полились рекой, и вновь началась ругань, и игры в кости и карты, и гинеи переходили из рук в руки, и звучали непристойные песни и анекдоты. Священник, увидев, какой оборот принимает дело, поспешил удалиться. Почти в полночь сэр Доминик, сидевший во главе стола, воскликнул:

– Это лучшее первое марта, которое я когда-либо проводил со своими друзьями!

– Сегодня не первое марта, – возразил мистер Хиффернан из Балливорина. Он был ученым и всегда вел календарь.

– А какое же? – спросил сэр Доминик, вскакивая и уронив черпак в чашу с вином, и посмотрел на собутыльника так, как будто у того выросла вторая голова.

– Сегодня двадцать девятое февраля, високосный год, – объяснил Хиффернан. И как раз в этот момент часы пробили двенадцать. Мой дедушка, который дремал в кресле у камина в холле, открыл глаза и увидел невысокого коренастого парня в плаще, с длинными черными волосами, выбивающимися из-под шляпы. Он стоял как раз там, где сейчас на стене играет солнечный зайчик.

(Мой горбатый друг указал палкой на маленькое пятно красного закатного света, которое рассеивало сгущающуюся в развалинах тень.)

– Скажи хозяину, – велел тот парень в плаще ужасным голосом, похожим на рычание, – что, согласно нашему договору, я здесь и жду его сию же минуту.

Мой дедушка поднялся по этим самым ступеням, на которых вы сидите.

– Передай ему, что я пока не могу спуститься, – ответил сэр Доминик. Потом, повернувшись к компании в комнате, обратился к ним: – Ради бога, джентльмены, может кто-нибудь из вас выпрыгнуть в окно и привести сюда священника?

Лицо его блестело от холодного пота. Гости переглянулись, никто не знал, как поступить. И тут снова появился мой дедушка и сообщил, дрожа:

– Он отвечает, сэр, если вы не спуститесь к нему, он сам поднимется к вам.

Сэр Доминик, пытаясь сохранить лицо, вышел из комнаты с видом осужденного, идущего на эшафот, где ждет его палач. Пока Сарсфилд спускался по лестнице, двое или трое гостей выглянули из-за перил, желая посмотреть, что будет. Мой дедушка следовал в нескольких шагах позади хозяина и увидел, как незнакомец сделал шаг навстречу сэру Доминику, подхватил его на руки, крутанул и ударил головой о стену. В этот миг дверь, ведущая в прихожую, распахнулась, все свечи погасли, и торф с золой, вынесенные ветром из камина, рассыпались снопом искр по полу у его ног.

Джентльмены в ужасе помчались вниз. Хлопнула дверь в прихожую. Началась безумная беготня по дому. Кто-то раздобыл огонь. И все увидели, что с сэром Домиником покончено. Слуги подняли труп и посадили его, прислонив к стене, но Сарсфилд уже не дышал и начинал деревенеть.

Поздно ночью мимо большого дома проходил Пэт Донован. Когда он миновал маленький ручей, пересекавший дорожку к дому, его собака, бежавшая рядом, внезапно бросилась в сторону, прыгнула через стену и там издала такой вой, что его можно было услышать за милю. И в ту же минуту из дома вышли двое мужчин и молча прошли мимо Пэта. Один из них – невысокий и коренастый, а другой фигурой напоминал сэра Доминика, но под деревьями, где они шагали, было темно, и оба выглядели, как тени. Не услышав звука их шагов, Донован испуганно отступил к стене. А потом вошел в дом и обнаружил, что гости в смятении, а тело хозяина с размозженной головой лежит как раз на том месте».

Рассказчик встал и указал концом палки на точное место нахождения тела. Пока я смотрел туда, тени еще больше сгустились, красное пятно солнечного света исчезло со стены, а солнце зашло за далекий холм Нью-Касла. Сцена с привидениями погрузилась в серый полумрак вечерних сумерек.

Итак, мы с рассказчиком расстались – не без добрых пожеланий с обеих сторон и небольших «чаевых» от меня, которые казались вполне уместными.

Я добрался до деревни, сел на лошадь и в последний раз посмотрел на место действия ужасной драмы Дюнорана – уже смеркалось и взошла луна.

Ультор де Лейси. Легенда о Капперкаллене

Глава I

Наследие якобитов

В юности я слышал немало ирландских семейных легенд сверхъестественного характера. Некоторые очень необычны и интересны – тем более для детей. Одну из них я сейчас поведаю. Конечно, рассказу вслух помогает живой человеческий голос и выражение лица. А еще мизансцена в старомодной гостиной у камина в кругу взволнованных слушателей. Снаружи воет зимний ветер, стонут голые деревья и дребезжит покосившаяся старая оконная рама за ставнями и занавесками… Тем не менее я рискну перевести эту историю с устного на холодный письменный язык.

Примерно на середине романтической долины Капперкаллен есть место, где сходятся графства Лимерик, Клэр и Типперэри. Там, на уединенном и покрытом лесом хребте холмов Слив-Фелим, во времена правления двух первых Георгов[20] стояли живописные и массивные руины одного из лучших англо-ирландских замков Мюнстера – а возможно, и всей Ирландии.

Замок венчал крутой край лесистой долины, сам наполовину скрытый среди дикого леса, который покрывал этот длинный и уединенный хребет. В радиусе многих миль не найти никакого человеческого жилья, за исключением десятка лачуг и крошечной часовни, составляющих маленькую деревушку Мурроу, которая лежала у подножия долины.

Удаленность и труднодоступность спасли замок от разрушения. Никто не взял бы на себя труд разбирать и увозить отсюда тяжелые и громоздкие дубовые бревна, не говоря уже о каменной кладке или черепичной кровле. Все, что можно было унести, давно растащили местные жители. Остальное же предоставили разрушать неумолимому времени…

Наследственными владельцами этого благородного здания и обширной территории в трех смежных графствах, которые я назвал, были англичане по фамилии де Лейси, давно поселившиеся в Ирландии. Эту часть своего состояния они приобрели в царствование Генриха VIII и владели им, с некоторыми превратностями, вплоть до начала революции[21] в Ирландии, от которой сильно пострадали. В результате они, как и многие другие аристократические семейства той эпохи, пришли в окончательный упадок.

Тогдашний владелец де Лейси уехал во Францию и некоторое время командовал Ирландской бригадой[22], но потом заболел. Он вышел в отставку, став бедным прихлебателем при дворе Сен-Жермена. Умер в начале восемнадцатого века – насколько я помню, в 1705 году, – оставив единственного сына, которому едва исполнилось двенадцать лет, со странным, но многозначительным именем Ультор[23].

С этого момента и начинается часть моей удивительной истории.

Когда отец Ультора умирал, мальчика