– Вжарь им, сынок! Ты сумеешь, я знаю!

За три квартала движение перекрыто. Полицейские киботанки перегородили проспект и прилегающие улицы. Моноциклетные желобы обесточены. Маршруты дирижаблей отменены, дропзоны закрыты. У копов приказ: сбивать дельтапланы и вертолеты без предупреждения – зенитные установки нацелены в небо. Это вынужденные меры безопасности – во избежание терактов.

Касиус Самборский спешил на встречу. И не шибко хотелось, а надо.

Успешно миновав блокпосты, он спустился на лифте в техническое подземелье стадиона. Метров двести топал по луже из отработанного масла, пока не вышел к бетонному стволу шахты. Вот тут ему понадобилась вся сноровка, чтобы, подпрыгнув, зацепиться за ржавый пруток и, подтянувшись, влезть на лестницу. Дальше – вверх. Откатив канализационный люк, он выполз на асфальт прямо посреди площади Свободы.

Ему дважды наступили на пальцы, один раз – на голову. Не глядя, он кого-то лягнул, кому-то двинул в челюсть, но люк таки вернул на место, чтобы какой-нибудь обдолбанный морф не пробрался «зайцем» на матч да не наделал шороху. Хотя…

Теперь-то какая разница?

Перед куполом стадиона толпа запрудила площадь – не пробиться. Локти, колени, вопли «Осторожно, окрашено!» действуют только поначалу, а потом реакции ноль без палочки. Парадокс: чем дальше от стадиона, тем народу больше, а, казалось бы, должно быть наоборот. Ан нет, тусовка расползается от эпицентра волной цунами. И ведь где-то вся эта мощь обрушится! Скольких уже затоптали? Удалось ли пострадавших госпитализировать? Вряд ли. Сюда можно пробиться разве что на танке, но никак не на фургончике «Скорой помощи».

– Горячие гамбургеры! Горячие гамбургеры! – надрывался сухонький торговец.

Бесполезно. Не покупают. Молодежь веселится, позабыв о еде.

Приторный аромат синтетической говядины оскорблял ноздри Касиуса и органично вплетался в амбре всевозможных курительных наркотиков.

– Пиво! Холодное пиво!

Не берут. Если что-то и пьют, то спирт, принесенный с собой, – и дешевле, и рубает толково. А если еще «ёкатта!»[57]подмешать, то… Говорят, после этого драгса закоренелая девственница станет сладострастной шлюхой. К тому же после пива мочиться приспичит. А негде. Так что, дядя, фуфло толкаешь!

Активно действуя локтями, Касиус Самборский ввинтился в толпу.

Это праздник возбужденных лиц, застывших в ожидании фейерверка. Сексу – да! Наркотикам – конечно! Футбол – великая игра! Вот что движет этой биомассой.

Самборский вдруг вспомнил, как дезертировал из армии, как решил раз и навсегда покончить с кровавым прошлым и начать новую жизнь… Студенческие годы, Катрин рядом, все это пронеслось так быстро. Катрин! Что ж ты наделала, милая?! Всю ночь наблюдать за твоей возней с мальчишкой – и пить, пить, пить, не пьянея.

Губы его шептали в пустоту:

– Я давно научился не смотреть под ноги, милая, я…

Патрульные вертолеты черными воронами нависли над человеческим стадом, стрекоча в ожидании погромов. Что, уже бьют витрины? Жгут машины? Стрелкам-пулеметчикам не терпится перебить всех монстров на этом уровне.

Локти, колени, «Осторожно, окрашено!» – нет времени расшаркиваться. Надо пересечь площадь за пять минут. Бей, ломай, стреляй, что хочешь делай – а вот надо, и всё. Скоро отсчет пойдет на секунды.

– Куда прешь?! – Чернокожий парнишка едва не достал Касиуса кастетом. В такой тесноте? Сопляк!

– Да пошел ты! – Самборскому некогда, а то научил бы уродца уважать запах офицерской ширинки.

И кулаком в висок размалеванной шлюхе, вздумавшей преградить дорогу. И лбом в морду, на которой прыщей столько же, сколько татуировок. А не стой под стрелой! Лыжню!

Походя Касиус отобрал у кого-то папироску с «травкой». Прости, Макс, так получилось. Касиус смачно затянулся. Стало так легко…

Нельзя расслабляться! Вперед!

Самборский щелчком отправил косяк в полет, случайно попав в декольте юной диве. Та завизжала – от удовольствия? боли? а не все ли равно? – прямо в микрофон, напоминающий фаллос. Самборский сделал ручкой в камеру:

– Надеюсь, мы в прямом эфире?

Через секунду оператора утащила толпа, текущая к огромному экрану, установленному посреди майдана. На девятнадцатой минуте открыт счет – сейчас будет повтор.

Самборский напрягся, ему не по пути с толпой. Он – одинокий риф посреди бурлящих волн. Разгоряченные лица, расширенные зрачки, дикой расцветки прически – это не люди, это пена девятого вала.

Еще несколько шагов – и Касиус наконец увидел пушку БМП.

Спустя пару минут он постучался в баки задних дверей. Ему открыли, помогли забраться внутрь. Обессиленный, он упал на пол, снизу вверх глядя на серые пиджаки «десанта». Десантное отделение, кстати, пропахло кубинским табаком: десятка полтора растоптанных окурков валялись тут и там. Montecristo Habana или Cohiba?

– Здравствуйте, господа. Рад видеть вас в добром здравии.

– Спасибо. Дело сделано?

– Да, все в порядке. Мцитури активирован – таблетки съел. Расчетное время выхода на позицию… да вот-вот, в любой момент. Это часть эксперимента, да? Слишком уж круто для того, чтобы наказать двух нерадивых сотрудников…

Дверца-бак отворилась, предлагая Касиусу более не злоупотреблять гостеприимством.

– Прощайте, господин Самборский. – Глушитель уперся в бритый затылок, чуть ниже татуировки «Никто, кроме нас!».

Касиус непроизвольно вздрогнул, хотя и знал, что это должно было случиться.

Он закрыл глаза:

– Вы… вы обещали…

– Мы сдержим свое слово: ваша жена останется жива. Но по специальности, как вы понимаете, работать никогда не будет. Слишком дорого для нас обошлись ее шутки.

– Спасибо.

Едва слышный хлопок – и труп упал на асфальт.

Камуфлированная под марсианские дюны БМП, оглушительно сигналя, сорвалась с места. Перемолов гусеницами пару-тройку фанов, боевая машина утонула в людском океане.

Хозяйка трамвая говорила, что на Другой Стороне совсем нет мин. Поверить в это было нелегко. Стас вспомнил беседы с Отшельником – только это убедило его в том, что старуха, возможно, не лжет.

Стас прислушался к себе.

И что он услышал? А то, что Лиза близко. Руку протяни – и коснешься ее золотых волос. А значит, надо бежать. Бежать, не глядя под ноги!

Или хотя бы быстро идти.

На Старом Соколе прощальный подарок хозяйки трамвая. Она сказала: «Милок, у вас такие не растут, экипировка очень удобная, проверенная войной, Вьетнам, шестьдесят девятый год двадцатого века». Стас мало что понял, но переспрашивать не стал. Ясно же, что ему подарили добротный жилет гранатометчика и пистолетный ремень из натуральной кожи. Перед тем как отправиться к Стене, Стас рассовал по карманам жилета РГД-5, сорванные с гранатового дерева, а поверх ремня повесил бандольеры, в которых чу́дно поместились магазины к ПМ. Во фляжный чехол он засунул одноквартовую флягу – вместо бурдюка.