Чуб посмотрела в указанном направлении и узрела новую героиню истории — в буфет зашла статная брюнетка, не цирковая и не очередная сомнительная «дамочка от буфета» — великосветская дама чистой воды в дорогом муаровом платье с массивным cul de Paris — «парижским задом», именуемым также турнюром.

(«Пфуй, модная тупость!» — мысленно прыснула Чуб. Турнюры казались ей редким уродством — будто фея спьяну ошиблась, и вместо кареты задницы всех золушек разом превратились в громоздкие тыквы!)

У дамы были темные волосы, подобранные в замысловатую прическу, и маленькая шляпка с такой густой темной вуалью, что Даша никогда бы не узнала Кылыну в подобном маскараде — но Акнир, похоже, чуяла маму на нюх.

Однако на видео в их телефоне Кылына была совсем в другом туалете — выходит, и сегодняшний день был другим — этот они еще не посещали. Да и мужчина рядом с ней был другой, судя по массивному, глуповатому виду — телохранитель, которого взяли с собой для соблюдения приличий и отпугивания случайных приставал, как зонт от дождя.

Акнир превратилась в соляной столб. Даша навострила уши и пошире открыла глаза. Но ничего любопытного не случилось. Кылына спросила у буфетчика стакан лимонада и села за столик вместе с прихваченным вместо зонта амбалом, молча ожидая чего-то или кого-то.

Врубеля? Или?..

Клоун Клепа не смог обойти вниманием новую гостью.

— Прекрасная медам, — поковылял он к Кылыне, — вижу, вы впервые посетили нашу обитель смеха и слез. Облагодетельствуйте во славу всех муз…

Кылына едва заметно шевельнула рукой в черной ажурной перчатке, и клоун поперхнулся, попятился назад, как провинившийся, поджавший хвост пес, — и Чуб стало жалко бедного старого Клепу, и без того часто и слишком безропотно сносившего все потешные оплеухи на сцене и нешуточные за кулисами, от любого, кто пожелал бы обидеть его.

Но Акнир отметила совершенно другое.

— «Впервые…» — тихо повторила слова Клепы она. — Удача впервые пришла в этот цирк. А значит, это самое начало истории.

— Мое почтение, mademoiselle Мими, — они не заметили, как к ним подошла Анна Гаппе. — Позвольте узнать, вы не видели сегодня Михаила Александровича? — она бросила взгляд на злополучную третью чашку. — Вы тоже ждете его?

— Нет, — Чуб с любопытством воззрилась на бледное лицо наездницы с чистой и нежной кожей. Может это вовсе не он, а она тайно влюблена во Врубеля? Однако черты циркачки выражали только усталость и легкое беспокойство: — Нет, я не знаю, где он.

— Если вы увидите Михаила Александровича, прошу, передайте, что мы не дождались его и пошли к себе в номера, — супруг Анны Гаппе подошел к ней, положил руки на плечи жене.

— Вы не пойдете смотреть номер Мистрисс Фей Эббот? — удивилась Даша.

— Это вам следует посмотреть его, чтобы вы осознали, как часто в цирке зажигаются новые имена… и гаснут прежние, — резковато сказал жонглер, внезапно обнажив природу своих истинных чувств к двум мадемуазелькам, укравшим успех у его темноглазой супруги.

Развернувшись, чета циркачей пошла к выходу. Кылына тоже встала и в сопровождении массивного «зонтика» направилась прочь — в зрительный зал. Выждав секунду, Даша решительно пошла за ней, проворчав:

— Погляжу-ка я номер этой Мистрисс. А ты сиди, конспирируйся дальше. Мы же не знаем, сколько сейчас твоей маме лет, родила она тебя уже или нет?

— Если здесь она встретилась с отцом, то меня еще и даже не зачали.

— Если здесь она впервые повстречалась с твоим отцом, — подчеркнула ключевое слово Даша. — А если у них все уже было, как у Маши и Врубеля? Если это вообще твой отец. Мало ли кто на кого похож… Твоя мать вон тоже похожа на Эмилию Прахову, но Прахова же не ее мать. Хочешь правду узнать, лучше не рисковать.

— …изучавшая секреты индийских магов, восточных шаманов, магнитные бури и тайны электрических импульсов Мистрисс Фей Эббот, повелевающая Ангелами бездны! — с пафосом объявил новый номер шталмейстер.

Дамский оркестр заиграл нечто тревожное и интригующее.

Мистрисс появилась не из-за кулис, а из мрака — возникла из ниоткуда в центре манежа, маленькая, очень худая, не очень молодая, со светлыми волосами и глазами из тьмы. И от одного ее вида Даша почему-то поежилась — хотя и знала отлично сам трюк, в темноте ты неожиданно снимаешь такой же темный плащ, вот и все.

Но сейчас, в сумраке, казалось, что вместо глаз у Мистрисс Фей Эббот два темных провала в бесконечность — две засасывающие дыры в никуда, замаскированные мишурой цирковых блесток. Расшитый голубыми и серебряными звездами, светлый балахон Мистрисс колыхался и трясся, точно в подоле и складках его рукавов непрерывно шмыгали невидимые юркие мыши.

Мистрисс заговорила… и холод пробежал по Дашиной спине! Словно кто-то прошел по твоей могиле, — говорят про такие стремные чувства. И впервые в жизни Чуб посетила несвойственная ей, неуютная, вроде бы не к месту явившаяся мысль: «А вдруг я уже умерла и все это только посмертный сон, где рядом ходит давно умерший Врубель и «карабас» Альберт Шуман… и клоун Клепа, чьи кости давно сгнили в земле на каком-нибудь кладбище под плакучей ивой… Вдруг нас всех давно нет, мы погибли в сражении с рыжей некроманткой, и этот цирк — мой собственный ад?»

«Фу-у…» — выдохнула она нелогичный страх.

Но он не ушел — сгущался все больше от обволакивающего голоса Мистрисс:

— Я повелеваю тайнами бездны, и все Ангелы бездны будут со мной, стоит мне призвать их. И ни один из живущих не в силах сразиться со мной… Сейчас я продемонстрирую вам свою мощь! Есть ли в этом зале мужчины, готовые оспорить мои слова и померяться силой с Мистрисс Фей Эббот?

Ропот, смешки, хохоток сквозняком пронеслись по рядам, и минуту спустя из галереи на сцену спустился плечистый парень, похожий на заводского рабочего — в картузе, косоворотке, суконном пиджаке и сапогах-бутылках. Переступив порог арены, он замялся, нерешительно улыбаясь.

— Идите ко мне, — поманила его Мистрисс.

Парень приблизился, и стало видно, что он едва ли не вдвое выше и шире хрупкой блондинки.

— Прошу вас, — в обтянутых длинными светлыми перчатками руках Эббот оказался бильярдный кий, — попробуйте вырвать его у меня из рук.

— Как бы мне ручки-то вам не оторвать, — с сомнением почесал парень в затылке. Он нервничал, то и дело оглядываясь по сторонам и явно боясь пришибить неловким движением худенькую циркачу. Он не был похож на подставного.

«Но в том и соль, — напомнила Даша себе, — чтобы не был похож!»

— Не бойтесь… я облегчу вам задачу. — Мистрисс встала на одну ногу, легко держа кий между пальцами вытянутой правой руки.

— Ну, коли так… — парень схватил за кий, резко дернул и от неожиданности упал задом на желтый песок манежа.