От удара о землю перехватило дыхание. Потянулись долгие секунды троекратного страдания…

Кто-то отбросил доски в стороны и схватился за нож. Инстинктивно перехватил руку, не позволив вытащить его, потому что понял: пока рана закупорена, смерть от потери крови мне не грозит, а вот уже без ножа кровушка хлынет. Меня пока устраивает слегка сочащаяся рана, на боль даже внимание обращать перестал, свыкся или на грань баланса между сознанием и беспамятством вышел, но пока всё понимаю, всё осознаю.

— Ты… ты живой… я думала, что убила тебя… я стреляла и попала по тебе… — Маша, нехарактерно сильная для её комплекции, легко подняла меня, и потащила к машине, которая, невзирая на всю канитель, пока цела. И Сашкина «Ауди» тоже не пострадала, стоит рядом с «Тойотой», невредимая, Бодров будет скакать от радости.

— Маша, отпусти, я сам, прыгай в машину… — плохо понимаю, что происходит и кто в кого стреляет. Кажется, что бой повсюду, светло как днём, пожар совсем рядом, но горит не наш дом, он пожара пока избежал, хотя целым его не назовёшь, граната натворила немало, конструкция оказалась хлипкой, перекосилась вся.

«Тойота» высоковата, это проблема, сложно было забраться в салон, справился только благодаря Маше. Упал на сиденье, и всё, дальше не смог терпеть, через пару секунд вырубился…

* * *

Очнувшись и увидев Ольгу Баркову, через боль улыбнулся и сказал:

— О, Пилюлькина, рад тебя видеть! Штопай-штопай давай, ты умница, руки золотые…

Всё, это был предел, опять потерял сознание…

* * *

Стены огромного зала украшены золотом и бриллиантами. Пол отлит из серебра, в которое инкрустированы различные камни, такие как рубины, сапфиры, изумруды и прочая разноцветная дребедень, мне не известная.

В центре зала большой постамент из чёрного гранита, в середине которого стоит хрустальный трон, а на нём восседает седоволосая бабуленция, скорее всего, именуемая королевой.

— Всезнаечка, ты ли это? — поинтересовался я и начал обходить трон по кругу. — Откуда такая роскошь? В моих воспоминаниях нет ничего подобного, сама, что ли, придумала? И почему ты такая старая? Ты что, решила шкурку королевы Англии примерить? Как звать тебя теперь? Елизаветой, или что-то более креативное предложишь?

— Вообще-то я имитировала усталость… — ответила Всезнайка. — Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти…

— Ты про Харрора, что ли? — я остановился у постамента и посмотрел в слепые от старости глаза. — Он говорил, что ты держала какой-то мост, но я не думал, что он тяжёлый, во снах ведь нет веса, всё условно. Объяснишь, что это вообще было? И кстати, что-то давно не вижу Второго, он всё, того?

— Случилось то, что не могло случиться…

Второй напрашивается на взбучку, потому что не нужно появляться за моей спиной и пугать меня моим же голосом. Лёгок на помине, блин!

Обернувшись, я посмотрел на самого себя, и сказал:

— Не выглядишь уставшим, Второй. Тебя это, так понимаю, не коснулось. Объяснишь мне, что произошло и каким образом Харрор смог сохранить память?

Второй нехотя кивнул:

— Объясню, но не в такой обстановке, пусть Всезнайка уберёт этот бред, меня он раздражает.

— Бабуль! — Я подмигнул Всезнайке. — Команда дана — выполняй!

Зал рассыпался на мириады крохотных фрагментиков, которые тут же смешались, чтобы затем собраться вновь. Вот это, понимаю, обстановка, такая мне по душе!

Унылая кухня хрущёвки, древняя мебель, бутылка водки и минимум закуски на столе — места для хорошей беседы лучше не придумаешь.

Тёмная, как сажа, ночь, грязные занавески на окне и тусклая лампочка под потолком отлично справляются с обязанностями — ощущение реальности стопроцентное. И не подумаешь, что это всего лишь сон.

— Ты почему больше не бабуля? — спросил я и начал разливать водку по стопкам. — Зачем новый образ взяла?

— Соглашусь, — поддакнул Второй. — Бабка была симпатичнее. Тёща Виталика — не самый лучший образ, даже крыса, и то симпатичнее.

Поставив бутылку на стол, я хлопнул себя по лбу, потому что вспомнил, на кого походит Всезнайка. Она — точная копия тёщи моего давнего товарища Виталика, жизнь которого сложилась не очень хорошо, и он был вынужден терпеть существование в однокомнатной квартире вместе с мамой жены. Помнится, её звали Галиной. Как по батюшке, не вспомню, а может, и не знал никогда. Дама она, скажу так, не из простых. Если поставить её перед деревом и устроить соревнование, кто его быстрее сдолбит, она или стая дятлов, то можно не сомневаться — дятлам приз не светит. Виталькин мозг — то, что почти каждый день долбила его тёща.

Махнув рукой, я сказал:

— Хочешь быть тёщей Виталика, так будь ею, мне плевать. Давайте уже информацию, но и про стопки не забывайте, пейте и закусывайте, а я пас, лучше чайку себе организую.

Всезнайка и Второй выпили. Закусив квашеной капустой, вместе начали рассказывать:

— Харрор априори не мог сохранить память, с научной точки зрения это просто невозможно…

— Харрор молодец, без него бы нам всё, кирдык!

— Я творение Основы, во мне много знаний, особенно касательно перемещения сознания во времени, и поэтому могу смело заявить — берсерк не должен помнить то время, которое изменено!

— Состояние у тебя, Никитос, нормальное. Если по пятибалльной шкале — то три с минусом или два с плюсом. Считай, половина от нормы.

Грохнув чайник на зажжённую газовую плиту, я довольно громко попросил:

— Рассказываем по очереди, у меня хоть и два уха, но слушать двух сразу не способен, половину забуду, а другую просто не услышу. В данный момент требую ответить по моему здоровью. Что значит пятибалльная шкала?

Второй, схватив бутылку водки и пододвинув стопки, пробурчал:

— Разливать должен тот, кто начал, но я ведь, по сути, ты, так что не страшно, мне можно, имею полное право…

Всезнайка, как только Второй закончил бурчать, дала очень развёрнутый ответ на заданный вопрос:

— Состояние организма перед потерей сознания оценить была не способна, соединение твоего сна со сном берсерка меня почти уничтожило, в себя приходила долго, но к пробуждению, когда ты находился в кровати и был подлечен, почти восстановилась. Оценка повреждений поверхностная, но уже могу заверить, что угрозы жизни нет, восстановление идёт в нормальном режиме, самое сложное будет — залечить дырень под ключицей, остальное мелочи. Если использовать слова Второго про пятибалльную шкалу, где ноль — это смерть, а пять — полностью здоров, то ты где-то на троечке с небольшим минусом. За неделю после пережитого не восстановишься, даже не мечтай, минимум три, а может, и все четыре понадобятся. Я помогу, уже помогаю.

Ладно, со здоровьем разобрались, переживём, всё не так страшно, как представлял. Переходим к следующим темам, они не менее важные.