– Это только костюмы одинаковые, – почему-то сказал он вслух, словно оправдываясь.

Старик при этих словах только быстрее засеменил по коридору. Диверсанты не отставали. Они миновали несколько поворотов и затянутых паутиной дверей и наконец вышли к малоприметной лесенке, скрытой в вертикальной трубе.

Фывхи потребовал, чтобы старик лез первым. Тот начал жаловаться, что слишком слаб и не сможет подняться по вертикальной лестнице.

Командир группы начал выходить из себя, он потребовал подчиниться, называя Кенда предателем и угрожая расправой на месте. Старик захныкал:

– Я слаб, я упаду… Что вам ещё надо? Я открыл дверь, я открыл решётку наверху, я…

– Одни предатели, среди нас одни предатели! – взревел Фывхи и схватил Кенда за шею.

– Оставь его! – сказал Валентин. – Он действительно не сможет туда влезть.

Фавхи пошевелил разбитыми толстыми губами, бормоча проклятия, и швырнул Кенда на пол.

– Мразь! – буркнул он, непонятно к кому обращаясь. – Он должен идти с нами. Мало ли что там наверху!

Валентин заглянул в трубу – где-то высоко вверху маячило пятно света. Он окинул взглядом партизан и схватился за скобы.

Лезть оказалось действительно неудобно, старик точно не одолел бы такой подъём. Остапенко добрался до решётки, преграждающей путь, откинул её и вылез наружу, оказавшись на длинном и не слишком широком карнизе, по периметру огибавшем одно из крыльев Дворца где-то на уровне третьего этажа. Люк, через который он проник сюда, находился прямо в мраморном полу.

Карниз имел невысокие, всего сантиметров сорок, перила, и капитан сразу же лёг на пол, после чего осторожно выглянул в парк. Боевые действия внизу и не думали затихать – раздавались автоматные очереди и взрывы, а между деревьями мелькали фигуры сражающихся. У знакомой беседки жирным дымом чадил подбитый БТР, возле которого распростерлось несколько тел. Чуть дальше Остапенко заметил танк, медленно ползущий вдоль фонтанов, и группу солдат, цепочкой бегущих под его прикрытием. Судя по всему, отряды Хрыга и Получучи уже проникли на территорию, примыкающую ко Дворцу, и вступили в бой с правительственными войсками.

Над люком показалась голова одного из партизан. Валентин предупредил его, чтобы не поднимал высоко голову. Баори кивнул, словно червь выполз из шахты и откатился к стене, прижав к себе автомат. Затем появился Пырч, партизан по имени Крокд и Шорин. Последним вылез запыхавшийся толстяк Фывхи – пот градом катился у него по лбу.

Мятежники, пригибаясь, побежали по балкону, но их быстро заметили и балкон накрыл град пуль. Все упали на пол, и только Пырч, чертыхаясь, буквально по головам бросился бежать дальше.

– Стой, идиот! – крикнул Остапенко, но баори уже скрылся в проёме видневшегося впереди прохода.

Внизу очередной раз прогремело, и обстрел балкона, к счастью, стих – солдаты переключились на другие цели.

– Я пошёл! – Капитан приподнялся и ринулся к двери.

Упав около неё, он заглянул внутрь – там виднелось просторное помещение, похожее на холл, с его противоположной стороны располагалась широкая лестница, ведущая вниз. Пырч исчез.

По-видимому, бой уже шёл и внутри Дворца – со стороны парадного входа доносились взрывы и автоматные очереди. «Неужели Тотселл до сих пор находится в своих апартаментах? – подумал Валентин. – Странно, если резидент ещё не сбежал!».

Он обернулся и махнул рукой, подзывая своих.

Фавхи довольно ловко для своего веса добрался до спасительного прохода, а потом приполз Шорин. Последним появился Крокд.

Они вошли в холл и по одиночке перебежали к лестнице. Пырча и здесь не было.

– Вот говнюк! – возмутился Фывхи. – Теперь нас только четверо… – Он тяжко вздохнул: – Плохо, ох как плохо, товарищи!

– Не раскисай! – попытался подбодрить его Остапенко. – Всё равно у нас уже нет иного выхода.

Внизу вовсю гремело, в лестничных пролётах свистели шальные пули, кто-то с кем-то перекликался.

Остапенко прикинул план Дворца – судя по всему, им надлежало двигаться по коридору, уходившему вправо. Он уже хотел сказать об этом Фывхи, взгляд случайно скользнул по широкой стеклянной двери, открывавшейся на балкон фронтона Дворца, за которой мелькнуло нечто, быстро пронёсшееся по небу.

– Постойте-ка, – взволнованно проговорил капитан, – я сейчас!

Валентин выбежал на балкон. – так и есть, летающая «тарелка»! Правда, «тарелкой» эту машину назвать было сложно, но Валентин мгновенно отождествил небольшой обтекаемый снаряд, похожий на дыньку размером со средний легковой автомобиль, с гравилётом Аввана – ошибки быть не могло, точно такой же серебристый материал корпуса, та же лёгкость и непринуждённость полёта при полном отсутствии видимых движителей. Маленький гравилёт завис над одной из башенок Дворца, а потом опустился на её плоскую верхушку, скрывшись из глаз.

«Уж не Тотселл ли это? А может, сам Авван?» – подумал Остапенко.

Он был несколько удивлён: в плане операции никаких гравилётов не предусматривалось.

Вернувшись, он поинтересовался у Фывхи, есть ли у них тут боевые летающие машины на всякий случай. Толстяк ответил, что авиации в их районе и до Катастрофы почти не было, а уж сейчас вообще не осталось.

Валентин пробормотал «ясно» и задумчиво покивал. Шорин вопросительно посмотрел на напарника.

– Потом, – махнул рукой Остапенко.

Баори переглянулись, но промолчали, да и времени на разговоры не оставалось – требовалось действовать, выполняя план, да и свои шкуры сохранить хотелось всем.

Двинувшись по коридору, они почти уже достигли нужного места, когда из-за угла выступил отряд охраны Дворца и завязался бой.

Валентин лежал за упавшим перекрытием и нервно поглядывал в конец коридора, где периодически показывались правительственные солдаты. Капитан выстрелами из «молниевика» прижимал их к полу и заставлял прятаться за выступы стен и углы. Он пока не слишком приноровился к мощности деструктора для стрельбы внутри слишком ограниченного пространства – первый же выстрел снёс одну из стен и вызвал обрушение части потолка, грозя завалить и нападавших, и землян.

Старшина под прикрытием Остапенко в это время пробирался к огромной золоченой двери, которая, как следовало из описания Аввана, вела в апартаменты резидента Тотселла. Люди наконец-то вышли на финишную прямую, потеряв в этой сумятице Крокда и Фывхи – один был убит, второй просто куда-то пропал. После того, как на них как снег на голову свалилась целая рота до зубов вооруженных правительственных солдат, прошло всего минут десять, но Валентину показалось, будто минула вечность.

В данной ситуации Аввану можно было сказать «спасибо» только разве что за отличные средства индивидуальной защиты. Так называемые бронекостюмы являли действительно чудо техники! Несмотря на то, что с виду они казались несерьезными, но ни пули, ни осколки или падающие куски камней не наносили вреда. Человека, облаченного в такую защиту, окружало некое силовое поле, которое при этом не мешало самому защищаемому вести огонь из любого оружия. Поле генерировалось, судя по всему, чёрным ящичком, прикрепленным к поясу «бронекостюма»: Валентин чувствовал, как таинственный генератор периодически пульсирует именно в те моменты, когда возникала угроза. Защита существенно гасила и грохот разрывов, и взрывные волны.