– Я постою, – ответила ему Мишель и собрала всю силу воли в кулак.

– Мишель, – включилась в разговор Анна Ивановна. – Нам очень тяжело и мы не знаем с чего начать, тянуть кота за хвост тоже неправильно…

– Да в чем же дело!? – Мишель перешла на крик, чувствуя, что нервы стали сдавать.

– Милая, – взял слово опять отец, – Дима…

– Что Дима?! – Мишель стала понимать, что-то случилось и ее нервы стали похожи на натянутые струны.

– Дима вчера попал в аварию…

– Что?! – у Мишель подкосились ноги и Андрей Юрьевич вскочил с кухонного диванчика и схватил ее за локти.

– Он погиб.

Минута молчания, минута осмысления, в глазах Мишель все потемнело, в голове все перевернулось. По щекам побежали струи слез, дыхание стало неровным. Осмыслив все до конца, Мишель закричала. Это нервный срыв, ее тело забилось. Ни руки ни ноги ее не слушались, голос словно ей не подчинялся. Эта была истерика.

Анна Ивановна вскочила с табуретки, схватила со стола стакан с разбавленной валерьянкой и влила ей в рот. К Мишель потихоньку стала возвращаться речь.

– Это я виновата, это все из-за меня. – Она смотрела на отца виноватыми глазами. Андрей Юрьевич держал за руки, чтобы она быстрее успокоилась. – Папа, мы вчера поругались, он ушел очень злой на меня, папа, я его убила…

– Нет, нет, милая, что ты говоришь. Эта несчастный случай. – Нет! – закричала Мишель. – Если бы не я, этого бы никогда не произошло.

– Мы не знаем этого, Мишель, – сказала тихим голосом Анна Ивановна. – Что с нами произойдет завтра или через час, мы не знаем. Ты не виновата в этом. Не вини себя… – Она дала второй стакан валерьянки Мишель, – пей, лучше должно стать.

Мишель залпом выпила. Мысли мешались. В глазах темнело, стук сердца менял ритм, то стучало быстро и нервно, то вообще его не было слышно. Все процессы организма у Мишель будто остановились. Весь мирт замер, время нажало кнопку «стоп».

Она осмотрела кухню, лица родных ей людей, нарисовала в мыслях Диму и вокруг все стало черным.

Андрей Юрьевич взял Мишель на руки и отнес в ее комнату, он знал, что это успокоительное отключило ее на пару часов.

– Я надеюсь, она поспит и немного придет в себя.

Мишель проспала до позднего вечера. Открыв глаза, она не чувствовала тела. Вспомнив утреннюю новость, Мишель села на край кровати, пытаясь найти правду.

Во всем случившемся она винила только себя. Ненависть в ее душе к самой себе возрастала с небывалой мощью. В голову приходила только одна мысль, мысль о самоубийстве.

В комнату вошла Анна Ивановна и села рядом на край кровати. Взяв ее руку в свою, она стала с ней беседовать:

– Милая, как ты? – в ее голосе была озабоченность и тревога.

– Как это произошло? – Мишель не двигалась, пустой взгляд был направлен на стенку, глаза были не живые.

– Мы пока не знаем. Авария произошла поздним вечером, ищут свидетелей случившегося. Пострадал еще один водитель, он в коме.

– Как? – Мишел, не понимала и не воспринимала никакой информации.

– Это было столкновение на перекрестке, кто виноват пока неизвестно. Врачи сказали, что смерть была моментальной.

– Это я виновата. – На пустом, без эмоций лице выступили слезы. – Я его убила, этого бы не произошло, если бы…

– Нет, нет, что ты такое говоришь! Эта была авария…

– Нет! – она повернулась к Анне Ивановне. – Мы вчера поругались…

– Дорогая, многие перед свадьбой нервничают, предсвадебный стресс, ничего страшного, поругались, помирились, это ерунда, – но Мишель опять не дала ей договорить.

– Не другое, я его вчера убила, это я виновата. Такого бы не произошло, если бы он не услышал… – Она замолчала. В комнату вошел Андрей Юрьевич.

– Мишель, – продолжила Анна Ивановна. – У тебя шоковое состояние, ты не понимаешь, что ты сейчас говоришь, все пройдет.

– Откуда вы узнали? – Мишель одолевали вопросы.

– Нам позвонили, – взял слово ее отец, – ночью и сообщили, сейчас это уже не важно. Мы сразу поехали на место аварии, потом в больницу…

В комнате воцарилась тишина. Эта тема была для всех присутствующих безумно тяжелой.

– Мишель, – нарушил эту тишину отец. – Похороны состоятся 30 апреля в двенадцать часов. – Он сглотнул слезы и продолжил – Отпевание будет в Александра Невской лавре. Все уже извещены.

Мишель ничего не ответила, она словно неживая, словно кукла, легла в кровать. Андрей Юрьевич и Анна Ивановна выходили из комнаты ее, как услышали ту самую страшную мысль, которую они больше всего боялись. Те слова осознания, осознание даты трагедии.

– 30 апреля. 30 апреля, день нашей… – Мишель закрыла глаза и больше не произнесла ни слова.

Андрей Юрьевич закрыл за собой дверь. Как ни пытался он все время сдерживать, организм дал слабину, он заплакал, заплакал как ребенок, боль заглушала все. Анна Ивановна никогда его еще таким не видела, ее сердце, как никогда ощутила полноту трагедии этой семьи.

Прошло несколько дней с момента аварии. Мишель не вставала с постели, ничего не ела. На похороны она не пошла, ее душевное состояние настолько ухудшилось, что отразилось на физическом здоровье. Под вечер у нее поднималась температура, несколько раз вызывали врача. Врачи советовали ее родителям больницу для душевно больных, давая понять, что только там, ее смогут вывести из такой депрессии, намекая, что такое состояние до добра не доведет.

От одной этой мысли, у Андрея Юрьевича сжималось сердце, смотреть на Мишель было до ужаса больно. Он старался не говорить с ней о случившемся и конечно промолчал о похоронах, надеясь, что она запутается в датах, и сегодняшний день не вспомнит. Но она все помнила, и от этого ее состояние становилось все хуже и хуже.

На следующий день, Андрей Юрьевич и Анна Ивановна поехали за лекарствами в больницу.

– Ей надо дать время побыть одной, – сказала с тревогой в голосе Анна Ивановна, – она не ест, не пьет, может без нас хоть что-то в рот положит.

Андрей Юрьевич согласился с ней. От отчаяния он уже не знал, что делать, как ее поднять с кровати и надеялся, что когда они вернутся, то увидят ее на кухне, пьющую чай.

Мишель действительно все мешали. Она ждала, когда все уйдут. Услышав хлопок двери, она встала с кровати. Обойдя всю квартиру, оставшись один на один со своими мыслями, Мишель начала борьбу между здравым смыслом и собой. Здравый смысл явно не имел шансов, все преимущество досталось безрассудству. Взяв свой мобильный телефон, Мишель нажала на «вызвать Диму», в ответ она услышала, что телефон заблокирован. Сомневаясь еще пару минут, с телефоном в руках, в одной ночной рубашке, без тапок, она вышла из квартиры.