– Парень, которого вы упустили?

– Да. А вот другой, которого сменили, пошел прямо, камера снимала только его спину. Сейчас я перемотаю до того места.

– Когда же вы успели все просмотреть? – Рябов делал большие шаги к примирению.

– В режиме быстрого просмотра, – Кожевников стрельнул в подполковника парфянской улыбкой, – да и то, конечно, не все. Вот, смотрите: качнулась панорама – пришел сменщик, садится в машину. Послушаем короткий разговор:

«Привет».

«Ага».

«Ничего серьезного?»

«Все по-прежнему».

«Ночью не снимал?»

«Нет. Начал в половине пятого. Ну что, я пошел?»

«Да, счастливо».

Панорама снова качнулась, человек вышел из машины.

– Коротко, – буркнул Рябов.

– Вот, Михаил Анатольевич, смотрите, – Кожевников нажал на «паузу». – В кадр попала только часть лица. Надежда на то, чтобы сделать по этому фрагменту фоторобот, ничтожна. – Он возобновил воспроизведение.

Рябов понимал это, он видел на экране крепкую фигуру в пиджаке, удалявшуюся в сторону четвертого подъезда. Вскоре она пропала из виду. Кожевников перемотал почти до конца, дав возможность шефу увидеть окончание. Потом он поставил другую кассету. Та начиналась интересно и во многом неожиданно. Вначале Рябов услышал специфическое, еле слышное потрескивание рации и голос, сообщивший, что в сторону гаража направляются парень лет 17–18 и мужчина лет сорока. Рябов машинально подался вперед, но никого не увидел. Очевидно, те приближались сбоку и в кадр не попали. Вслед за этим подтверждением человек в машине отчетливо произнес: «Двое направляются от угла дома № 3, корпус 1, строго к углу дома № 6. Один из них… Под описание Никишина не подпадает. Второй…»

Да, теперь Рябов на сто процентов был уверен, что слежку за домом Никишиных вел заказчик. Прошло всего несколько часов с того времени, как следователь получил по телефону первое сообщение о «волнении» возле главного объекта, а в руках у него уже были практически все – и Никишин, и заказчик. Пусть даже не в руках, но они были настолько близко, что сейчас просто не верилось в их исчезновение. Ушли все без исключения, не оставив после себя почти никаких следов. Правда, видеокамера и кассеты, оказавшиеся в машине, серьезные улики. Пожалуй, Рябов, оглянувшись назад и посмотрев вперед, мог бы назвать это удачей, однако как ни крути, а главная удача и, наверное, полная победа все же ускользнули от него.

Тот же голос внятно произнес: «Михаил Шабунин, квартира № 10, время 7.35».

– Он назвался мне как раз этим именем и назвал ту же квартиру. Мы проверяли, такой человек действительно проживает по этому адресу.

– Это он? – спросил Рябов, глядя на стройную фигуру на экране телевизора, идущую вдоль дома.

– Я с ним лично не общался, его проверял Лезин. По видеозаписи Лезин подтвердил: это Шабунин.

На экране надоедливым прямоугольником продолжал висеть дверной проем в подъезде, но Рябов смотрел на него отсутствующим взглядом; сейчас он слушал. Слушал, как офицеры наружного наблюдения докладывали на пульт о том, что они сменились.

«Так и под трибунал недолго залететь, – удрученно думал следователь. – Они прослушивали нас, а мы вообще не подозревали о существовании нескольких постов наружного наблюдения с автомобилем-диспетчерской почти посередине двора. Как давно они следят, если знают даже по фамилиям некоторых жильцов дома?»

«Третий! Гена! Она вошла в контакт!»

«Берите его».

«Гена, похоже, мужик не при делах».

Рябов почувствовал, что багровеет; ему было стыдно за собственный непрофессионализм. А может, оттого, что рядом работали более слаженно и хладнокровно. Хотя и его противники допустили ряд ошибок, но кое-что все же исправили.

Рябов сосредоточился на прослушивании, обращая внимание Кожевникова на имена, произнесенные человеком из машины.

– Да, Михаил Анатольевич, мы составили список из нескольких фамилий. Того, кто… кого я упустил, зовут Андрей. Во всяком случае, к нему трижды так обращались: один раз некто Лобанов – это мы вычислили, анализируя данные, и дважды Куликов. Много фраз в разговорах, которые, так или иначе, остаются туманными.

– То есть?

– То есть нельзя сколько-нибудь точно определить число наблюдателей.

– Но хоть приблизительно вы определили?

– У нас получается разброс – от шести до десяти человек.

– Фамилии пустили в работу?

– В общем, да. Только результат будет к Новому году.

Рябов сделал вид, что не понял. Кожевников тут же подыграл ему, объяснив:

– Представляете, сколько в Москве Куликовых и Лобановых? А в области?

– Н-да… Но все же не стоит опускать крылья. Бывало, что только по одному имени находили нужного человека.

– Время, Михаил Анатольевич.

– Пусть МВД занимается этим вопросом. Дайте им возрастную установку: от 20 до 35 лет.

– Мартышкин труд.

– Пускай трудятся, это их любимое занятие. Кстати, ты хорошо контактируешь с ними?

– Да, нормально.

Рюмки все еще стояли на столе. Подполковник снова достал коньяк. Выпили. Затем отчетливо, с малыми паузами, Рябов произнес:

– Ты, Геннадий, извини, конечно, что я сорвался тут на тебя… Мы работаем с тобой недавно, характеров друг друга не изучили, да еще дело попалось такое… В общем, извини.

– Все нормально, Михаил Анатольевич. Если вы думаете, что я обиделся, то вы ошибаетесь. Я же все понимаю.

– Вот и отлично. Теперь то, о чем мне передали, а я не успел тебя расспросить. Только в темпе блица. Что по машине, из которой велась съемка?

– Угнана 16 мая этого года.

– А иномарка? «Фольксваген», кажется.

– То же самое. Угнан 27 февраля.

– Видеокамера?

– Данных пока нет. Пытаемся выяснить, каким магазином была продана. Правда, если идти этим направлением, результаты по времени будут соответствующими.

– Не ты же будешь ходить по магазинам?

– Нет, конечно.

– Тогда успокойся. Тем более что это не единственный путь. Что насчет винтовки?

– Вообще-то это карабин. На нем отпечатки пальцев только одного человека. Снайпера.

– Которого расстреляли по пути в нашу контору.

– Да. Сам карабин американского производства, «уивер найтхок», очень удобный, с выдвижным плечевым упором и передней рукояткой. Когда его извлекли из тайника в спинке кресла, он был готов к работе: заряжен, переведен в режим огня, с оптическим прицелом. Попал карабин в Россию, конечно же, нелегальным путем. Никаких данных по нему нет.