– Нет.

– Хорошо, мы проверим это, а сейчас ответьте еще на несколько вопросов. Где вы проходили службу?

– ВДВ, город Старая Русса…

Тогда на «очень важный вопрос анкеты» Андрей ответил неверно. Судимость у него была. В 1989 году ему дали год, с отбыванием срока на СНХ – стройках народного хозяйства. Андрей не любил вспоминать о той драке; ему повезло с адвокатом, Ларисой Деминой, она увела его из-под тяжелой 108-й статьи: тяжкие телесные повреждения, переквалифицировав на 206-ю, часть 2 – хулиганство. В тюрьме Андрей не был, тем не менее после суда явился в спецкомендатуру при районном ОВД, где два опера сняли с него отпечатки пальцев.

– Теперь ты меченый, дружок, – заметил один из них. Андрей даже запомнил его фамилию: Рамзаев. – Твои пальчики завтра же уедут на Петровку, 38. Если ты опять где-нибудь наследишь, вычислить тебя будет проще простого. Понял, Андрей Викторович?

Сейчас Андрей понимал, почему Дробов уделял столько внимания вопросу о судимостях. Он действительно наследил. Скоро снимут отпечатки с пленки, видеокамеры, руля машины и сделают запрос. А потом выйдут на него. Родители, конечно, не в курсе, где работает их сын: уходит рано, приходит поздно, деньги приносит регулярно; скорее всего в коммерческой структуре; мать с отцом в годах, и неизвестно еще, как выдержат давление с двух сторон.

Юдин нагнулся над контейнером, сгибаясь в поясе, потом выпрямился. Андрей успел заметить в его руках темно-синюю тряпку, по которой проходили широкие светлые полосы. Пытаясь понять, что это у Юдина, Андрей сосредоточился на прикуривателе, не обращая внимания на повышенный интерес Заварзина. Тот смотрел на него откровенно по-жандармски. Андрею показалось, что прикуриватель «завозился» в гнезде: еще пара-тройка секунд, и он выскочит. Так, кусок ткани, который держал в руках Юдин, похож на байковое одеяло. «Ну да, – подумал Андрей, глядя, как, управившись, к машине быстро подходит Юдин, – байковое одеяло. Наверное, лежало в мусорном баке».

…Теперь ему нельзя пойти домой. Не мог он и остаться на базе «Красных масс». Потому что скрыл факт судимости. Разве он мог предположить, что окажется в ситуации, когда по запросу будут затребованы его отпечатки пальцев? Во всяком случае, Андрей думал иначе. Ему казалось, что он и так несправедливо был осужден, узнал, почем фунт лиха, и что подобного с ним случиться просто не может.

Выходит, он ошибался. От тюрьмы да от сумы?..

Дробов пока не знает, что Андрей «меченый», придется самому сказать об этом. А он и без того провалил все дело – во всяком случае, прозвучит это именно так. Провалил, скрыл, утаил… Дело серьезнее некуда: незаконная слежка, нанесение тяжких телесных пенсионеру из третьей квартиры и оперативнику, сопровождавшему его в подъезде; потом к этому добавится стрельба на перекрестке, где по меньшей мере два трупа. Что будет делать милиция, когда на ней повиснет такая гирлянда? Все возможное, и в первую очередь сделают обыск в квартире единственного человека, за которого можно зацепиться, – Андрея Фролова. Обыск будут делать тщательно, вполне могут найти что-то, указывающее на принадлежность Андрея к организации «Красные массы».

О дальнейшем Фролов старался не думать. Со времени стрельбы на перекрестке он размышлял о том, что крепко влип, и искал если не пути к спасению, то хотя бы слова, которые могли бы оправдать его перед Дробовым… Искал и не находил. Таких слов не было.

Когда они остановились возле мусорных баков, Андрей понял, что это его последняя поездка в машине. Хотя вероятность еще одной не исключал. Решение пришло быстро, как будто он десятки раз прогонял подобный план: он вызвался вместо Юдина отнести оружие. И тут его словно саблей рубануло слово старшего в группе:

– Сиди.

Это Заварзин так сказал, а в ушах Андрея застряло более резкое: «Сидеть!» – как собаке. Он послушно выполнил приказ, оставаясь внешне спокойным и провожая Юдина взглядом. Не успел тот сделать и двух шагов, как в голову Андрея пришло еще одно решение: мозг словно закипал в предчувствии гибели хозяина, но оставался преданным ему до конца. За сотую долю секунды он подготовил и просмотрел многоходовую комбинацию, учитывая самое главное в ней – время. В тот момент Фролов попросил включить прикуриватель.

А Горшков? Андрею внезапно стало нехорошо. Как же Володя Горшков, который в свое время привел его к Дробову? Володя был приятелем, они учились в одной школе, только Горшков родился на четыре года раньше. После окончания школы они потеряли друг друга из виду на довольно длительное время и встретились только в 1995 году. Встретились совершенно случайно. В то время Андрей, бросив челночный бизнес, остался без работы. После нескольких бесед и лекций в офисе Дробова генерал сделал Андрею предложение. Тот согласился, умолчав кое о чем из своей биографии. Однако он недооценил главу «Красных масс», генерал действительно проверил его. Через три дня к нему подошел Горшков.

– Андрей, хочу тебе сказать, что ты зря обманул Григория Ивановича. Ведь у тебя есть судимость. Признаться, я тоже удивлен.

– Откуда ты знаешь?

– Это моя работа. Я заведую информационным центром. Помимо электроники, я работаю с живыми людьми… Одним словом, я все знаю. Тебе лучше не встречаться с генералом, я сам объяснюсь с ним.

Андрей равнодушно поблагодарил друга и повернулся, чтобы уйти. Горшков окликнул его:

– Андрей! – Он подошел и целую минуту стоял молча. – Постарайся не попадать в неприятные ситуации.

Андрей поблагодарил его еще раз. Теперь получалось, что уже сам руководитель четвертого отдела скрыл от Дробова факт судимости Фролова. И вот сейчас… Оставалось только надеяться, что Вован умный парень и сумеет выкрутиться.

Не всех Дробов отбирал с таким тщанием, были и просто рядовые члены, состоящие из подростков и полукриминальных элементов. Лишь в самом начале становления «Красных масс», когда возникли некоторые трения с Министерством юстиции, которое потребовало вагон документации для того, чтобы зарегистрировать движение Дробова как политическую организацию, генералу нужно было подобрать стоящую команду и впоследствии проверять ее. Боевики из среды подростков, откровенных бандитов и рэкетиров ходили рядом – подними руку и тихонько свистни. Им даже необязательно было знать устав организации, хватало обычных собраний, где успешно пропагандировалась чистота русской нации. Молодежь, и так ненавидевшая «черных» на рынках и категорию с отвислыми губами, рвалась в бой. Ораторы ставили их на место: еще не время, хотя уже скоро. Юнцы желали действовать и одновременно… подчиняться и исполнять приказы. Членство в большом объединении кружило им голову, они чувствовали себя сильными. Молодые действительно ждали чего-то серьезного. Это была огромная группа, называвшаяся командой № 3. Или «командой временных попутчиков», как окрестил ее Дробов. Придет время, и они избавятся от большинства ее членов.

Команда второго уровня, исполнительная и преданная, это в принципе единомышленники. Преданность прививалась простым способом: если сегодня ты не сдашь своего товарища, завтра он сдаст тебя. От них почти ничего не скрывалось, они проходили в организации под гордым определением – штурмовые бригады.