Разговаривать на тему об изумительных качествах катера с контрабандистом не было никакого смысла. Во всем его интересовала только материальная выгода.

— Так вы придумали, как мы захватим катер? — поинтересовался хозяин квартиры.

— Да, есть мысли. Я у себя кое с кем пообщался, узнал график работы патрулей береговой охраны. Нам нужно будет захватить катер либо двадцатого-двадцать первого января, либо десятого-одиннадцатого февраля.

— И как мы это сделаем? — спросил Яков Иванович.

Семён изложил свой план.

— А что, умно, — одобрил его инженер. — Если никакого ремонта не будет, то мы будем выходить на испытания.

— А теперь рассказывай, — потребовал Семён, — сколько на борту будет человек, какое у них оружие и когда вас ждать.

— Кроме меня обычно идут в рейс двое или трое. Кроме водителя, у которого есть пистолет, все остальные гражданские. Оружия не имеют. Обычно мы выходим часов в двенадцать дня.

— Тогда у меня всё, — подвел итог контрабандист. — До встречи на катере. Как только остановитесь, ты в рубке не мельтеши, сразу в трюм ныряй, могу пристрелить ненароком. Двигатели выключи, а то твой водила рванет со страху. Второй раз наш фокус не пройдет. Ракетница на катере есть?

— Да, есть. А зачем нам ракетница? — удивился вопросу Кривцов.

— Для порядка на борту.

* * *

На лед они выбрались еще в темноте. Седьмой не раз наблюдал за маневрами катера и теперь без ошибки мог рассчитать, где он пройдет, чтобы планируемая засада оказалась по обоим его бортам. Отвлекающий фактор имел первостепенное значение. Ударную группу представлял собой он сам.

Погода стояла тихая. На Балтике, куда теперь ходил для дальнейших испытаний катер, был штиль. Недавние снегопады укрыли лед, но местами, там, где его успели взломать ноябрьские шторма, он бугрился. Залив уже давно окончательно замерз.

Диверсант был одет в теплый летный комбинезон, поверх которого натянул и плотно завязал тесемки белого маскировочного халата. Спрятавшись за небольшой торос, он фактически исчез в белизне снега и льда. Рядом с собой он положил лестницу, высотой примерно полтора метра, обмотанную бинтами. На одних концах ее стоек были прибиты металлические скобы в виде разведенных во все стороны когтей.

— Зачем вам эта лестница, дядя Семён? — спросил Сашок.

— Ты же видел катер, — ответил диверсант. — Борта металлические, округлые, и высота метра полтора. На палубу так просто не запрыгнуть, скользко. Да и в комбинезоне не очень-то попрыгаешь. Всё решает скорость. Вот по лестнице я и забегу, как по трапу. Да и не скользнет она подо мной, скобы в лед вцепятся.

Метрах в пятидесяти напротив от лежки Седьмого устроились под белой накидкой Третья и Сашок. Все трое, вооруженные биноклями, устремили свои взоры вглубь Копорской губы, откуда должен был появиться долгожданный объект.

Приближение цели выдал обгоняющий ее звук. Для маскировки катер покрыли белой краской. В прибрежной полосе и на льду он был почти незаметен, а если бы встал в засаду на берегу, то в нескольких метрах в зимнем лесу его вообще бы никто не разглядел.

Седьмой замер, вжавшись в лед. Совсем противоположное сделали Третья и Сашок. Сдернув накидку, парень выполз из-за тороса, лег на спину, сбросил шапку и, расстегнув полушубок, разбросал в стороны его полы. Закатав свитер, он обнажил свой живот, вокруг которого была намотана тряпка, вся в пятнах «крови». Внутренняя поверхность полушубка тоже была «окровавлена». Третья, одетая в черную душегрею, поднялась во весь рост и, беззвучно открывая рот, будто крича, начала размахивать руками, привлекая к себе внимание. Вскоре ее заметили с катера, и машина несколько изменила курс. Теперь она двигалась прямо на засаду.

Катер остановился в десяти метрах от «раненого», и два человека выскочили из рубки на лед. Было видно, как капитан повернулся к месту происшествия. Всё свое внимание он сосредоточил на действиях своих матросов и проведении спасательной операции.

Моряки, добежав до лежащего человека, встали перед ним на колени и замерли, потому что в этот же момент каждому из них в живот уткнулось по оружейному стволу. Один пистолет держал «раненый», второй — женщина, сидящая у его изголовья. Спины матросов прикрывали собой происходящее. Со стороны катера капитан из рубки мог только увидеть, что они замерли, рассматривая «ранение».

— Если дернитесь, вы трупы, — спокойным голосом произнесла женщина. — Сейчас встаете, берете его — один под мышки, другой за ноги — и несете к катеру.

Парень правую руку с пистолетом убрал в карман полушубка, по-прежнему фиксируя стволом одного из спасателей. Женщина в своем «горе» сдернула с головы платок и набросила его на руку, скрывая оружие, но была готова выстрелить в любой момент. Матросы начали поднимать тело «раненого».

Седьмой не промедлил ни одной лишней секунды.

Как только матросы спрыгнули на лед, а капитан отвернулся, наблюдая за ними, Семён вскочил, подхватил лестницу и побежал к катеру. Бесшумно приставив лестницу к борту, он уже через пару секунд был на палубе. Взбежав по короткому, в три ступеньки, трапу, произнес в спину моряку:

— Не поворачивайся, стреляю.

Фраза прозвучала с акцентом, с которым финны обычно говорят на русском языке.

Стоящий за штурвалом мужчина присел, повернулся, и его рука пошла за спину, где висела кобура с пистолетом.

Седьмой выстрелил. На правом плече комбинезона смельчака появилась маленькая дырочка. Моряк оказался крепким и упрямым. Несмотря на ранение в плечо, он продолжал нащупывать рукоятку оружия. Диверсант отрицательно покачал головой и поднял ствол пистолета чуть выше, переместив его прицел в лоб. Напряженная фигура расслабилась, плечи опустились, правая рука без оружия повисла вдоль тела.

— Повернись, — приказал нападающий, делая шаг с трапа в рубку.

Капитан выполнил приказ. Седьмой забрал из кобуры пистолет. Не спуская с моряка глаз, помахал свободной от оружия рукой над головой, подавая своим сигнал, что катер захвачен.

Процесс транспортировки «раненого» на льду прекратился. После единственного выстрела все, кроме Третьей, продолжавшей контролировать спустившихся на лед матросов, подняли головы вверх, глядя на рубку. Увидев сигнал об успешном захвате, Сашок, дернув ногами, встал на лед. Через несколько минут экипаж при полном молчании захватчиков был связан и спущен в десантное отделение.

Совершенно неожиданно на палубе, где оставался главарь диверсантов, раздался еще один выстрел. Пленники и оба диверсанта переглянулись. Через несколько секунд вниз спустился мужчина, командовавший захватом. Он сказал что-то по-фински, и женщина тут же поднялась наверх в рубку.

— Я этого не хотел, — проговорил он с акцентом, — но ваш товарищ напал на меня. Не надо сопротивляться. Мы вас высадим дальше в заливе.

Моряки были заперты, а трое захватчиков вернулись на палубу.

— Здорово! —