Было мокро, холодно и темно. Голова раскалывалась, во рту был мерзкий вкус металла. Зуб сверху шатался, и ощущать это было еще более отвратительно чем ноющие внутренности. Я с трудом разлепила глаза. Тусклая лампочка покачивалась сверху. Я отползла назад и уперлась ледяную землю. Это был какой-то подпол или даже колодец, глубиной метров пять. Вырытый в сырой земле. Когда глаза привыкли к свету я увидела, что здесь есть кто-то еще. Кто-то неугодный, раз также здесь, а значит вряд ли опасный для меня. Но от этого было не менее страшно.

– Эй… – шепот получился прерывистым и хриплым. – Эй… – я с трудом подползла. Каждое движение отдавало острой болью. – Господи! —Я увидела обесцвеченную макушку. Это была сестра! – Тома, Томочка, что они сделали? Том?!

– Тася? – едва слышно шепнула сестра. – И тебя тоже…

– Они уже едут за нами, они нас вытащат, – я не сказала сестре о том, что услышала в машине. Я молилась, чтобы фраза «Те дебилы были бы живы» не относилась к Демиду и Энджелу.

Тома хмыкнула. Она не оборачивалась. Свернувшись в калачик, смотрела лицом в стену. Голос был безжизненным, безразличным. Словно она была не она.

– Что они сделали, Тома… Повернись… Тома, – я трепала сестру за плечо.

– Ничего…

Ее безразличный тон ввел меня в еще большее оцепенение.

– Тома… Демид и Энджел отследили телефон, ты умница!

– Пара лопат земли и в этой яме нас никогда не найдут… вряд ли они что-то смогут…

Тома наконец обернулась. Было темно, я едва могла различить очертания лица. Но следы избиения бросались в глаза. Я не сдержалась, схватила сестру и без конца умоляла простить!

– Прекрати, я сказала хватит! – она оттолкнула меня. Хотела потереть глаза, но застонала от боли. – Как ты здесь оказалась? Как…

Я вкратце пересказала все что было. В то, что Артем был ко всему этому причастен с трудом верила даже сестра, хотя она всегда его недолюбливала.

– Уебок… Я тебе говорила, что он скользкий тип. Но ты втюхалась именно в этого ушлепка! Не знаю кто он, и как связан с Матвеем, но…

– Эй, закрыли рты обе! Белобрысая, тебе мало было?

– Они зовут его «Северный»…

– Как…?

– Ш-ш-ш, тихо! – Тома закрыла мне рот, она была напугана. Мы прижались к стене, интуитивно хотелось исчезнуть, хотя бы спрятаться от света. – Ты взяла мою сумку, а значит и кошелек Матвея? – я кивнула. – Вспомни, что говорил Энджел!

– Я не ясно сказал?! Заткнулись!

Тома прижала палец к губам.

Мы сидели молча. Прошло достаточно много времени, в сон клонило как в глубокую ночь. Тома прижималась ко мне, но мыслями она была далеко. Я боялась представить, что ей пришлось пережить. Я запрещала себе даже мысленно представлять случившееся. Если сестра боялась и молчала, они сделали с ней что-то невообразимое.

Внезапно свет стал ярче, послышались голоса. Мы интуитивно прижались друг к другу ближе. Томка впилась в меня ногтями. Я видела ее страх, панику. От этого стало еще более жутко. Они сломали ее. Мой эталон смелости и женской воли! Это означало, что мне конец.

– Если они сделают со мной… ты знаешь… не нужно меня спасать, – прошептала я ей на ухо. А потом я услышала его голос.

– Таис… наконец-то тебя вернули хозяину.

В яму спустились двое и навели ружье на сестру, чтобы сидела смирно.

– Поднимай!

Зацепив на мне пояс и крюк, подняли вверх. Шерхан улыбнулся.

– Как интересна жизнь. Когда я тебя покупал, то даже предположить не мог, что все так закрутится, – он захохотал. Скрипучий смех ввел в оцепенение все мое тело. – Отмыть ее и ко мне. Посмотрим, какова на вкус невинность.

Меня затолкали в отделанную кафелем комнату и сорвали одежду, оставив одни трусы. Включи напор ледяной воды и навели на меня шланг.

– Не нужно! Пожалуйста… прошу…

Я могла только молить. Застывшее от адского холода тело не подчинялось. Меня схватили за волосы и потащили по темному коридору, толкнули в комнату. Шерхан не спеша расстегивал штаны.

– Тише… – он коснулся ладонью заледеневшей щеки, я отвернулась. Тогда он со всего маха сбил меня с ног. – Жила была маленькая глупая девочка. Однажды, она встретила прекрасного принца и влюбилась. А он оказался предателем. Соблазнял женщин и свозил их ко мне… – о чем он говорил?! Я не соображала. Схватилась за покрывало, потащила на себя. Все было словно в тумане. Закостеневшие пальцы намертво срослись в комканном куске ткани. – Действительно страшно станет потом, когда я продам тебя на человеческом рынке, – он сорвал тряпку, – Дай сюда! Энджел не продавал своих в Северный Кипр, жалел. Всегда был слабаком. Вы все шлюхи, грязные потаскухи, все как одна!

Он развернул меня к себе задом и уложил на кровать. Орал, чтобы не двигалась, а потом затащил выше и привязал руки так крепко, что я почувствовала хруст костей. Холода уже не было. Был страх, дикий, животный страх полной беспомощности!!! Больше всего на свете я боялась позора и боли, и сейчас мои два страха нависли надо мной отточенной косой. Как бы мне хотелось, чтобы эта коса сорвалась и одним ударом унесла мою жизнь подальше!!! От собственного плача и ударов я не слышала происходящего. Зажмурив глаза, молилась господу, чтобы он поскорее забрал меня. В комнате перемешались шум и разные голоса. Я не различала их. Сперва я подумала, что пришли его друзья. Наверное, Матвей и Артем так же были там. Потом дверь выбили, она с треском вылетела и приземлилась в углу комнаты. За спиной были крики и выстрелы. А потом я почувствовала, как на меня опустилось покрывало. Кто-то коснулся рукой головы. Стал развязывать руки. Я оглянулась и увидела Энджела. Он снял кофту и протянул мне.

Я хотела спросить, как он нашел нас, где Демид и неужели все кончено, но крик сестры оглушил.

– Держи. Ты поймешь в кого можно стрелять, – я дрожащими руками взяла протянутую мне пушку.

Он выставил пистолет перед собой, вторую руку завел назад, проверяя, чтобы я шла прямо за его спиной. Идти стоило тихо. Но дыхание подводило. От адского ледяного душа и истерики я никак не могла восстановить дыхание. Едва сдерживаясь, я постоянно вздыхала и всхлипывала. Мы вошли в большую комнату, по периметру которой стояли люди Шерхана. Он был в центре, держал за волосы Тому, которая сидела в его ногах. Сестра редко плакала, похоже, что за сегодняшнюю ночь она пролила все слезы, которые не выплакала к девятнадцати годам. Я просканировала комнату, Демида в ней не было.

– Твоя мать дурно воспитала тебя, Шерхан. Она не научила даже элементарному – не спеша начал Энджел. Я не представляла, как в такой ситуации можно было сохранять совершенное спокойствие. Но ему удавалось. – Например, что без приглашения приходить неприлично, или брать чужое грешно. В твоей религии воровство карается чем, напомни?