– У меня нет этих денег! Ты грохнул Шерхана, а весь бизнес держал он!

– Но ты и твой отец в доле. И у тебя есть эти деньги, неужели ты и впрямь думал, что я идиот и ни черта о тебе не знаю? Когда решим этот простой вопрос, перейдем к следующему. Как я уже сказал, меня не очень-то волнуют деньги. Зато пиздец как беспокоит, когда забирают МОЕ! За это, мне нужны не деньги… я хочу кило плоти. Плевать, из какого места, Матвей, – Артем растерянно хлопал глазами, но Энджел взглянул на своего бывшего охранника, на лице которого отразился ужас. – Мы с вами на заброшенном мясокомбинате. Здесь полно холодильников. Температура минус двадцать. Сделаем ставки, кто из них дольше протянет? – Энджел оглянулся, будто и впрямь ждал от нас предположений. – Один переводит деньги, второй ищет лишние выступающие части тела. Если ты боишься, – Энджел пнул Матвея по ноге, – у меня полно людей, кто может посодействовать. Думаю, здесь есть человек кто с удовольствием избавит тебя от самостоятельной ампутации. И она точно знает какие органы в твоем теле лишние! – Энджел взглянул на Тому.

– Уже не такой смелой, а?! – Томка подлетела и долбанула Матвея по голов. Он сделал рывок в ответ. Сестра не испугалась и принялась избивать его. В каждом ее движении была ненависть и злоба, не представляю, что он сделал с ней здесь. – Сдохни поганая тварь! Ненавижу, ненавижу! – когда она пнула его по лицу, Матвей схватил ее за ногу и Тома рухнула на пол, ударившись головой. Она застонала, Матвей перехватил пистолет у того, кто до этого держал его на прицеле, и навел на Энджела.

– Не мог унять свою шлюху, я сам это сделаю, – он перевел ствол на сестру.

На полу валялся нож. Наверное, в начале потасовки кто-то обронил его. Я потянулась пальцами к лезвию, пытаясь оставаться неподвижной. – Я все равно уже труп, но кто-то из вас уйдет со мной. Она так кричала, когда я… – Когда нож оказался в моих руках, я не раздумывая замахнулась. Матвей посмотрел на свою ногу. Демид выбил из его рук пистолет и уложил предателя на пол.

– Не убей. Я не хочу, чтобы эта мразь сдохла так просто, – приказал Беляев.

Тамара

Волосы отросли, и я напоминала общипанного воробья. Выдавив на ладонь ложку геля, я прилизала их назад. Надела серьги-кольца, обвела губы алой помадой. Лимонное шелковое платье струилось до самого пола, обнажая спину.

– Вот для кого такие платья, а я все удивлялась…

– Что значит для кого?

– … для богинь.

– Давай без поцелуев, я только закончила. – Я отстранилась от Таси. Она стала жутко надоедливой последние дни. Как только меня выписали из больницы, без конца таскалась за мной, словно… такса. – Прости… я в норме правда. Не нужно пытаться убедиться в этом каждый раз как видишь меня, то есть сто раз за день.

– Извини.

– И извиняться тоже. Не за что… я ни в чем не веню тебя, – Тася опустила глаза, готовая вот-вот разрыдаться. – Эй! Все кончено! Слышишь?! Все позади. И знаешь… один плюс во всем этом безумстве все-таки есть.

– Какие тут могут быть плюсы?

– Только взгляни на эту талию… – я покружилась у зеркала. Отродясь не была такой стройной. Такса росла в ширь при малейшем стрессе, а вот я наоборот. Но сейчас она без завести взглянула на меня и помотала головой.

– Ты точно чокнутая.

– Нормальным быть скучно. Я думаю мы обе теперь ненормальные.

– А я набрала…

– Да, зато грудь еще больше стала. Ну и дыньки!

– Тома! Убери руки!

– Демид разрешает тебе носить такое декольте?

– Я не его…

– А я думал моя… Привет. Скоро церемония. Энджел расстроиться, если ты не посмотришь. Потешь его самолюбие, – Демид взял Тасю за руку, притянул к себе.

– Ты так галантен. Хоть бы комплимент сделал для начала, – я снова покружилась у зеркала. Похоже сестра даже после случившегося не перестанет меня ревновать к каждому своему парню.

– Ты стройная как бездомная собака. Пойдет?

– Катись!

Он и сестра посмеиваясь вышли.

Два пшыка Дольче Роуз, и я была готова последовать за ними.

Энджелу вручали награду. Пафосно, эффектно и дорого, все как он любил. В фойе отеля, отделанного темным гранитом, стоял оркестр. Людей было очень много. Они неспешно прогуливались, выпивали, общались. Бар угощал сухим мартини, шампанским, ромом, всем чем душе угодно. Наверное, что-то подобное было на той вечеринке, где продали сестру. Только теперь публика была одета дороже.

– Мартини Фиеро со льдом и апельсином.

– Отличный выбор, секунду, – привлекательный бармен поставил бутылку на стойку, – выглядите потрясающе.

– Спасибо, хоть кто-то заметил.

– Вы тут одна?

– Я тоже заметил. Она не одна, мой любопытный друг. Сухой мартини, без льда. Две оливки.

– Ооо, мистер Бонд… Голодны?

Я повернулась на барном стуле. Энджел был в черном. Он медленно изучил мое платье.

– Умираю от голода, – отправил в рот оливку, оставив шпажку в зубах. Сейчас он выглядел как никогда сексуально.

Я залпом выпила коктейль и попросила повторить.

– Твой отель?

– Моего друга.

– Хорошо выглядишь.

Он взял мою руку и поцеловал.

– Я соскучился.

– Больничная койка не лучшее место для свиданий.

После случившегося проблемы с моими сосудами стало больше. Я и раньше была частой гостьей в больницах, а сейчас Энджел отправил меня в клинику своего друга на несколько недель! Глав врач там от бога, меня окружили первоклассным обслуживанием, лучшим лечением и такой охраной, что позавидовал бы сам президент.

– Глаз не оторвать, – емкий комплимент. Румянец обжог мои щеки. Я ненавидела это! Энджел слегка улыбнулся. – Неужели тень смущения скользнула по лицу несломимой девушки?

Я не ответила. К нам подошла Тася и Демид.

– Дорогая, взгляни на сестру. Сияет как бриллиант. Где же твоя улыбка?

– К сожалению, у меня хорошая память.

– Друг, налей этой милой девушке в белом чего-нибудь… – Энджел обратился к бармену. Тот кивнул.

– Не стоит. Не хочу. Ничего не лезет кроме воды.

– Сестренка, не самое подходящее время для диеты.

– Тома права, малыш, – Демид бережно коснулся лица Таси. Как же он любил ее. В каждом движении и слове он показывал ей свое отношение. Но она словно оцепенела, после случившегося. Передвигалась как мумия и почти не разговаривала ни с кем.

– Надеюсь когда-нибудь перестану подскакивать среди ночи от приснившихся выстрелов и криков.

Прошел почти месяц. Сестра провела в больнице неделю, я четыре. Она отказалась от реабилитации, что было очень глупо. А мне психолог действительно помогал. И алкоголь. И звонки Энджела, каждый день. Я просила не приходить. Даже сестру. Мне нужно было побыть с собой, и это сильно помогло. Теперь я должна была вернуть к жизни Таксу.