— А теперь рассказывай, где именно ты был и что заставило тебя вернуться так поздно. И говори только правду.

Мальчик встал перед отцом и рассказал ему все, что случилось.

Он сказал, как ходил в деревню, как тщательно выбирал провизию к ужину и как ему удалось сэкономить половину денег, которые ему дала мать. Затем он поведал, как на обратном пути он увидел толстую женщину на осле и как она не могла найти места на постоялом дворе. Он объяснил, как пошел за ней в хлев и отдал ей купленную провизию, как кричали и били себя в грудь пастухи, как в небе появилась звезда и тогда они упали на колени, и, наконец, как он встретил трех искавших Царя Царей мужчин в плащах верхом на верблюдах.

Слушая сына, отец становился все сердитее.

— Что за история?! — вскричал он. — Расскажи-ка поподробнее. Ты видел этого Царя Царей?

— Нет, отец, не видел, — ответил мальчик.

Отец поднялся и стал ходить по комнате.

— Возможно, всему этому есть более простое объяснение. Например, твое лицо и руки, испачканные в гранатовом соке.

— Нет, отец, я купил один лишний гранат, но даже после того, как я купил всю провизию, мне удалось сэкономить серебряный динарий.

Мальчик передал монету матери, полагая, что этот факт послужит подтверждением его слов. Но монета рассердила отца еще больше.

— А другой динарий ты истратил на себя, и теперь тебе нечего предъявить взамен.

— Это неправда, отец, я…

— Я дам тебе последний шанс рассказать правду, — сказал отец, садясь на свое место за столом. — Если соврешь, я задам тебе такую порку, которую ты не забудешь всю оставшуюся жизнь.

Мальчик не колебался:

— Я уже сказал тебе всю правду.

— Слушай меня внимательно, сынок. Мы родились римлянами, родились, чтобы править миром, ибо наши законы и обычаи проверены временем, они основаны на истине. Римляне никогда не лгут. В этом — наша сила и слабость наших врагов. Поэтому мы и правим другими, тогда как другие нуждаются в управлении. И пока это так, империя никогда не погибнет. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, отец, понимаю.

— Теперь ты понимаешь, почему необходимо все время говорить правду — вне зависимости от последствий?

— Да, отец, понимаю. Но я сказал тебе правду.

— Тогда тебе не на что надеяться, — тихо сказал мужчина. — Ты не оставляешь мне выбора в том, как мне следует поступить.

Мать мальчика подняла руку, желая прийти на помощь сыну, но она знала, что любой протест будет бесполезен. Губернатор поднялся с места, снял с себя кожаный ремень, сложил его вдвое так, чтобы медная пряжка оказалась снаружи. Затем он приказал мальчику коснуться пальцами рук пальцев ног. Мальчик беспрекословно подчинился, а его отец, размахнувшись со всей силы, ударил его ремнем. Мальчик не вскрикнул и не застонал, пока отец наносил удары, а мать отвернулась и плакала.

Ударив сына в двенадцатый раз, отец приказал ему отправляться в свою комнату. Мальчик вышел, не сказав ни слова, и стал подниматься в свою спальню. Мать шла за ним. Проходя через кухню, она взяла с собой оливковое масло и мази.

Она принесла баночки со снадобьями в комнату мальчика и нашла его уже лежащим в постели. Подойдя, села на краю кровати и потянула простыню. Попросила его повернуться на живот, а сама приготовила мазь и осторожно задрала ночную рубашку, стараясь не причинить сыну лишней боли. Она смотрела на его обнаженное тело и не верила своим глазам.

На коже ничего не было.

Она провела рукой и убедилась, что кожа гладкая, как после бани. Она перевернула его, но и в других местах не было никаких отметин. Она опустила рубашку и укрыла его простыней.

— Не говори отцу ничего, — сказала ему мать, — и постарайся навсегда забыть об этом случае.

— Да, мама.

Мать нагнулась, задула свечу у кровати, собрала ненужные снадобья и на цыпочках пошла к двери. На пороге она обернулась и в полумраке посмотрела на сына.

— Теперь я знаю, что ты говорил правду, Понтий.

— Это не та версия, которую я слышал, — сказал Филипп.

Один из сидевших в баре членов клуба обернулся на громкий голос, но, увидев, кто это, только улыбнулся и продолжил разговор.

В гольф-клубе «Хасельмир» в то субботнее утро было довольно людно. А к обеду в просторном здании клуба стало вообще невозможно найти свободное место.

Двое членов уже заказали себе по второму стакану и, сидя в углу, наблюдали за событиями на первой лунке задолго до того, как ресторан стал заполняться. Филипп Мастерс и Майкл Гилмор закончили свою субботнюю игру еще утром, раньше обычного, и теперь увлеченно беседовали.

— А что вы слышали? — тихо спросил Майкл Гилмор.

— Что вы не совсем невинны в это деле.

— Это и в самом деле так, — сказал Майкл. — И что вы об этом думаете?

— Я ничего не думаю, — ответил Филипп. — Но помните, что вам не удастся одурачить меня. Я и сам когда-то брал вас на работу и знаю вас слишком долго, чтобы принимать все ваши слова за чистую монету.

— Я никого не пытаюсь одурачить, — возразил Майкл. — Все знают, что я потерял свое место. Я ничего не скрывал.

— Согласен. Но не все знают, что вы не просто лишились работы, но и не смогли найти новую.

— Я не смог найти новую по той простой причине, что в данный момент это не так-то просто. И, кстати, я не виноват в том, что вы преуспеваете и стали чертовски богатым.

— А я не виноват в том, что у вас нет ни гроша и нет постоянной работы. Ее легко найти, если предоставить рекомендации с последнего места.

— На что вы намекаете? — спросил Майкл.

— Я ни на что не намекаю.

Некоторые члены клуба перестали разговаривать между собой и прислушались к чужой беседе, которая велась на все более повышенных тонах.

— Я просто говорю, — продолжил Филипп, — что никто не хочет брать вас по одной простой причине: вы не можете найти никого, кто дал бы вам рекомендацию, и все это знают.

Это знали, видимо, не все, что объясняет, почему их внимательно слушали окружающие.

— Я был уволен по сокращению штатов, — настаивал Майкл.

— В вашем случае сокращение — это эвфемизм увольнения. Никто не воспринимал его иначе.

— Я был уволен по сокращению штатов, — повторил Майкл, — просто потому, что прибыли компании в том году оставляли желать лучшего.

— Оставляли желать? Это слишком громко сказано. Их вообще не было.

— Из-за того, что один важный отчет о состоянии дел попал к конкурентам.

— А конкуренты, как мне сказали, были только счастливы заплатить за инсайдерскую информацию.