Понадобилось еще три недели и несколько телефонных звонков, прежде чем другая сторона согласилась выплатить сто тысяч фунтов. Реджинальд Ломакс позвонил Майклу, чтобы сообщить эту новость, и постарался оформить сообщение таким образом, чтобы оно выглядело как его личный успех. Он заверил Майкла, что все необходимые бумаги будут составлены немедленно, а окончательное урегулирование будет достигнуто через несколько дней.

— Естественно, все ваши издержки будут компенсированы, — добавил он.

— Естественно, — сказал Майкл.

— Вам теперь только остается согласиться на урегулирование.

Было составлено короткое заявление, которое с согласия обеих сторон было опубликовано в «Кроникл». Газета поместила его на первой полосе пятничного выпуска. «Иск по делу „Гилмор против Мастерса“ о клевете, — сообщала статья, — с согласия обеих сторон был отозван после значительной компенсации, выплаченной ответчиком во внесудебном порядке. Филипп Мастерс, безусловно, отказывается от слов, произнесенных в то утро в клубе, и приносит свои безоговорочные извинения. Он также обещает никогда не повторять подобных слов впредь. Мистер Мастерс полностью оплачивает судебные издержки».

В тот же вечер Филипп написал полковнику письмо, где признавался в том, что слишком много выпил в то утро. Он выразил сожаление по поводу своего необдуманного эмоционального всплеска, извинялся и заверял президента клуба в том, что подобного больше никогда не повторится.

Единственным человеком, казавшимся расстроенным таким исходом, была Кэрол.

— Что случилось, дорогая моя? — спросил Майкл. — Мы выиграли, а кроме того, поправили финансовые дела.

— Я знаю, — сказала Кэрол. — Но стоило ли терять лучшего друга из-за ста тысяч фунтов?

Утром следующей субботы Майкл с радостью обнаружил в своей почте конверт с гербом гольф-клуба. Он нервно открыл его и вытащил лист бумаги. На нем было написано:

Уважаемый мистер Гилмор!

На ежемесячном заседании комитета в прошлую среду полковник Мазер поднял вопрос о вашем поведении в помещении клуба утром 16 апреля.

Было решено занести в протокол жалобы нескольких членов клуба, и по данному вопросу члены комитета решили ограничиться только строгим выговором вам обоим. Если подобный инцидент произойдет еще раз, вы будете автоматически исключены из числа членов клуба.

Временная приостановка вашего членства, введенная полковником Мазером 16 апреля, настоящим отменяется.

Искренне ваш,

Джереми Хоуорд (секретарь).

— Я похожу по магазинам, — крикнула Кэрол с лестницы. — А какие планы на утро у тебя?

— Схожу поиграть в гольф, — ответил Майкл.

— Хорошая идея, — сказала Кэрол, про себя подумав: с кем теперь Майкл будет играть в гольф?

Несколько членов клуба увидели, как Майкл и Филипп вышли на поле для гольфа с клюшками в руках. Капитан клуба заметил полковнику, что он рад видеть, как ссора улажена ко всеобщему удовлетворению.

— Только не для меня, — сказал полковник еле слышно. — Нельзя стать пьяным от томатного сока.

— Интересно, о чем они сейчас разговаривают? — спросил капитан клуба, глядя на обоих в окно. Полковник поднял бинокль, чтобы внимательнее вглядеться в двух игроков.

— Как же ты умудрился промахнуться мимо лунки с одного метра? — спросил Майкл, когда они дошли до первого «Грина». — Ты, наверное, опять напился.

— Как ты прекрасно знаешь, — ответил Филипп, — я никогда не пью до ужина, и потому твои голословные утверждения являются клеветой.

— Пусть так, только где свидетели? — сказал Майкл, когда они подошли ко второму маршруту. — Не забывай, у меня-то было более пятидесяти.

И оба рассмеялись.

Они сыграли первые восемь лунок, обсуждая разные темы, но ни разу не коснувшись ссоры, пока не дошли до девятого маршрута — самого удаленного от здания клуба. Они убедились, что их никто не смог бы подслушать. Только тогда Майкл вынул из своей сумки большой плотный конверт и передал его Филиппу.

— Спасибо, — сказал Филипп и бросил конверт в свою сумку с клюшками, доставая оттуда подходящую для удара. — Давненько у меня не было столь блестяще осуществленной операции, — добавил он, ударяя по мячу.

— Я получил сорок тысяч, — улыбнулся Майкл, — а ты ничего не потерял.

— Мне бы пришлось заплатить налог по более высокой ставке, если бы я не объявил, что мой бизнес понес потери, которые по закону подлежат вычету из налогооблагаемой базы, — сказал Филипп. — Я бы не смог сделать этого, если бы ты однажды не работал у меня.

— А я как выигравший судебный процесс вообще не должен платить налоги с компенсации, полученной по гражданскому иску.

— Из такой петли не выбрался бы и министр финансов.

— Хотя для этого и пришлось нанять Регги Ломакса. Жаль, что пришлось заплатить ему гонорар.

— Никаких проблем, старина. Он тоже на сто процентов подлежит вычету из суммы налогов. Так что, как видишь, я не потерял ни гроша, а ты заработал сорок тысяч, свободных от налогообложения.

Полковник положил бинокль в футляр.

— Наблюдаете за победителем турнира «Президентская клюшка» этого года?

— Нет, — ответил полковник, — за очевидным спонсором молодежного турнира.

Писателям постоянно внушают (обычно — критики), что совпадений следует избегать, хотя в реальной жизни сплошь и рядом случаются самые невероятные совпадения. Пожалуй, с каждым бывало нечто такое, что — вздумай он написать об этом — все сочли бы чистой воды вымыслом…

В те самые дни, когда заголовки газет всего мира возвестили: «Россия вторглась в Афганистан! Америка решила бойкотировать московскую Олимпиаду!», в «Таймс» появился коротенький некролог о профессоре Будапештского университета, выдающемся специалисте в области английского языка и литературы. «Этот человек появился на свет и скончался в своем родном Будапеште. Превосходные переводы произведений Шекспира на венгерский язык создали ему высокую репутацию. Некоторые лингвисты считают его „Кориолана“ небезупречным, но то, что перевод „Гамлета“ выполнен им гениально, признают все».

Лет через десять после Венгерского восстания 1956 года мне выпал шанс поучаствовать в студенческих спортивных соревнованиях в Будапеште. Они должны были продлиться целую неделю, и я подумал, что это прекрасная возможность хоть немного узнать неизвестную мне страну.

Наша команда приземлилась в аэропорту Ферихеги в воскресенье вечером. Прямо оттуда нас доставили в отель «Ifushag» (позже я узнал, что по-венгерски это значит «юность»). Когда нас поселили, большая часть команды тут же отправилась спать: для них предварительный этап соревнований начинался уже на следующий день.